Хроника царствования Николя I - [4]

Шрифт
Интервал

Разумеется, столь порывистая тяга к власти и пылкая стремительность в ее достижении сомкнули ряды недругов Нашего Предгрозового Величества. Они плотоядно подстерегали и выставляли на всенародное обозрение каждую его оплошность. Так, когда он предал прошлого монарха, вскормившего его, Наш Непогрешимый Император был вынужден пересечь пустыню — таков удел всякого завоевателя; но он воспользовался паузой, чтобы выпустить под своим именем отмеченную особым блеском биографию, которая, возвеличивая образцовые достоинства другого, тем самым выставляла в выгодном свете его собственные качества. Но рок преследовал его! Некий сатирический листок подметил, что автор обильно попользовался материалами диссертации, защищенной в далекой провинции. Что можно предпринять против наглой газетенки? Она ни от кого не зависела, существуя исключительно на деньги читателей, падких до пряного, любителей вынюхивать за кулисами событий, совать нос в самые грязные уголки. Мерзкие наветы множились, но нам нечего вникать в их суть, мы уверены: все они — одна напраслина. Злопыхательства наглецов бесили Принца-претендента до зубовного скрежета, но челюсти его клацали пока впустую. Однако час мести неотвратимо близился.

Когда же пришла победа, Наш Свежекоронованный Суверен, пробуя пальцем бархатную обивку трона, тотчас применил к делу гордый девиз поры своего восхождения: «Я не прошу — беру сам». И действительно, он все взял, не медля, и тотчас этим воспользовался. Еще до того, как явиться пред народом, толпившимся у гигантской эстрады, где некогда шансонье собирали такие полчища, что ни пройти, ни проехать, он тихонько отлучился, посетив некое палаццо, где принял поздравления от деловых людей, из коих он уже сколотил ранее негласную команду, призванную помочь ему держать в руках весь этот сброд, что через каких-нибудь четверть часа примется рукоплескать ему, как спасителю.

Предвидя, что слава не заставит себя ждать, Император в предшествующие дни со смирением, какого за ним не ведали, возвестил, что удаляется ненадолго в монастырь, дабы объять мысленно нечеловеческие масштабы задач, выпавших на его долю. Увы, а ведь мог бы сделаться новым Карлом Пятым, произвести на всех сильнейшее впечатление — однако он предпочел королевские апартаменты суровой монашеской келье.

Тогда-то мы и узнали, что Наше Величество обожает яркое и блестящее, предаваясь всем тем усладам, что любы нуворишу. Глянцевые журнальчики продемонстрировали его на яхте, которую ему одолжил один миллиардер, да и оценить ее дано лишь миллиардерам же, ибо кому еще по силам вытерпеть обстановку столь дурного вкуса: цветочки на диванной обивке никак не подходили к цветочкам на креслах, обилие жирной позолоты и фальшивой старины ужасало. Только что придя в себя после семейной эскапады, Наше Величество еще раз дал развернуться своим аппетитам, достойным истинного набоба: захватил особняк в Версальском парке, называемый «Фонарем» и ранее приспособленный для отдыха премьер-министра; местечко приятное, до Парижа рукой подать, ему понравилось, вот и распорядился. Затем он оккупировал, чтобы проводить там выходные, ту имперскую резиденцию, что в Брегансоне, отослав Императрицу с сонмом придворных дам на военном катере в далекий Сен-Тропе, маленький порт, где шагу не ступишь, не отдавив мозоль какой-нибудь знаменитости — они там кишат, красуясь под бараньими взглядами влюбленных толп. Тамошний бургомистр поворчал, конечно, ему ведь пришлось закрыть для прохода значительную часть городка, чтобы Императрице не досаждало местное отребье, превратившееся в орду восторженных зевак, ибо до сих пор Их Величества не решались и шагу ступить за ворота, не окружив себя кольцом охраны, а то, не ровен час, толпа задавит, да и фотографам удобнее ориентироваться; поэтому любое появление царственной четы порождало на улицах пробки и чинило тысячи неудобств всякому свободному передвижению. Знали ли Наши Повелители, что подданные, раздосадованные их капризами, уже начинают роптать? Что некие сомнительные субъекты дерзали обвинять в неуместных роскошествах саму Императрицу, на которую, кстати сказать, Его Величество уже поглядывал глазом снулой рыбы?

Нам же, простым верноподданным, Императрица была известна только по многочисленным портретам. Казалось, они несли отпечаток некоей испанской жесткости, высокомерной сухости уроженок серой Эстремадуры, которых писал Сурбаран, врожденной печали Мадонны Мурильо, но эта mater dolorosa взирала на все невидящим взглядом Веласкесовых принцесс. Улыбку на ее лице не вообразить, разве что натянутую скупую усмешку или гримаску убийственной иронии. Она унаследовала противоречия и норов страны, где за летом следует зима, и потому могла твердить, что дворец ее утомил, а назавтра восседать в грежевом платье на параде, распрекрасно исполняя свою роль. В чем она заключалась, эта роль? «Быть монархиней в королевстве», — отвечал обычно барон де Веджиан, командующий императорской гвардией.

Пока Император царил над Францией, прежде чем овладеть всем миром, Императрица правила Императором. Влекомая, подобно сороке, ко всему, что сверкает, она годами вощила и скоблила Государя, чтобы он аж блестел под взглядами простолюдинов, и взяла на себя все хлопоты, для этого необходимые: распоряжение нужными обедами и прельстительными празднествами, ответственность за украшение трибун и величину плоских экранов, размещенных в каждой зале их служебных апартаментов, — все вплоть до тщательного надзора за потреблением пищевых калорий, ибо Его Величество имел обыкновение что-нибудь пожевать на ходу, не тратя времени на долгие сидения за столом, отчего могло самым прискорбным образом образоваться неприглядное пузцо. Она даже бдила, чтобы Его Великолепие не забывал подкрепить себя сном, хотя ее благоверный и это считал пустой потерей времени. Императрица пользовалась выпавшими ей полномочиями, чтобы отдалить самых верных его приспешников, не выказавших лично ей должного почтения, что не могло однажды не вызвать бурю, и тут она на целый год убежала с каким-то хлыщом, но к моменту коронации все же вернулась, дабы разделить с супругом надлежащие почести.


Еще от автора Патрик Рамбо
Битва

Роман «Битва» посвящен одному из знаменательных эпизодов наполеоновского периода в истории Франции. В нем, как и в романах «Шел снег», «Отсутствующий», «Кот в сапогах», Патрик Рамбо создает образ второстепенного персонажа — солдата, офицера наполеоновской армии, среднего француза, который позволяет ему ярче и сочнее выписать портрет Наполеона и его окружения.


1968

В книге «1968» Патрик Рамбо попытался восстановить события далекого мая 1968 года. Эта эпоха сейчас опять актуальна в связи с ростом антиглобалистского движения, которое вдохновляется молодежными революциями 68-го. Не вставая ни на чью сторону, автор создает впечатляющую хронику, показывая происходящее глазами студентов, их родителей, полицейских, депутатов, де Голля, Помпиду, Арагона, Сартра и Миттерана; приводит читателей в Сорбонну, в Нантер, на баррикады, в комиссариаты, в казармы, в президентский кабинет в Елисейском дворце, на скандальные заседания правительства, под стеклянные крыши бастующего Бийянкура.


Деревенский дурачок

Роман о человеке, оказавшемся в прошлом. Из 1995 года герой неожиданно переносится в 1953-й. Многое так еще свежо в памяти, и все-таки сколько различий! И вот обычный француз конца XX века живет «двойной» жизнью… Это фантастика? Или психологический эксперимент? Автор, лауреат Гонкуровской премии Патрик Рамбо находит неожиданное решение, которое поможет его герою взглянуть на себя и на окружающий мир по-новому.


Шел снег

Сентябрь 1812 года. Французские войска вступают в Москву. Наполеон ожидает, что русский царь начнет переговоры о мире. Но город оказывается для французов огромной западней. Москва горит несколько дней, в разоренном городе не хватает продовольствия, и Наполеон вынужден покинуть Москву. Казаки неотступно преследуют французов, заставляя их уходить из России по старой Смоленской дороге, которую разорили сами же французы. Жестокий холод, французы режут лошадей, убивают друг друга из-за мороженой картофелины. Через реку Березину перешли лишь жалкие остатки некогда великой армии.Герой книги, в зависимости от обстоятельств, становятся то мужественными, то трусливыми, то дельцами, то ворами, жестокими, слабыми, хитрыми, влюбленными.


Кот в сапогах

Издательство «Текст» продолжает знакомить читателя с творчеством Гонкуровского лауреата Патрика Рамбо. Его новый роман посвящен Наполеону Бонапарту. Патрик Рамбо обращается к наименее известным страницам его биографии: юности будущего императора и истории его стремительного взлета к вершинам власти. Читатель станет свидетелем превращения Набулионе Буонапарте, маленького корсиканца в армейских ботфортах, прозванного «котом в сапогах», в Наполеона Бонапарта.Что такое хороший исторический роман? Это не галерея приукрашенных портретов, это страницы, которые пахнут порохом, конским навозом, спермой и жареным мясом… Патрику Рамбо исторический роман удался: кажется, будто машина времени перенесла его на столетие с лишним назад.


Рекомендуем почитать
Гусь Фриц

Россия и Германия. Наверное, нет двух других стран, которые имели бы такие глубокие и трагические связи. Русские немцы – люди промежутка, больше не свои там, на родине, и чужие здесь, в России. Две мировые войны. Две самые страшные диктатуры в истории человечества: Сталин и Гитлер. Образ врага с Востока и образ врага с Запада. И между жерновами истории, между двумя тоталитарными режимами, вынуждавшими людей уничтожать собственное прошлое, принимать отчеканенные государством политически верные идентичности, – история одной семьи, чей предок прибыл в Россию из Германии как апостол гомеопатии, оставив своим потомкам зыбкий мир на стыке культур.


В открытом море

Пенелопа Фицджеральд – английская писательница, которую газета «Таймс» включила в число пятидесяти крупнейших писателей послевоенного периода. В 1979 году за роман «В открытом море» она была удостоена Букеровской премии, правда в победу свою она до последнего не верила. Но удача все-таки улыбнулась ей. «В открытом море» – история столкновения нескольких жизней таких разных людей. Ненны, увязшей в проблемах матери двух прекрасных дочерей; Мориса, настоящего мечтателя и искателя приключений; Юной Марты, очарованной Генрихом, богатым молодым человеком, перед которым открыт весь мир.


В Бездне

Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.


Человек, который приносит счастье

Рей и Елена встречаются в Нью-Йорке в трагическое утро. Она дочь рыбака из дельты Дуная, он неудачливый артист, который все еще надеется на успех. Она привозит пепел своей матери в Америку, он хочет достичь высот, на которые взбирался его дед. Две таинственные души соединяются, когда они доверяют друг другу рассказ о своем прошлом. Истории о двух семьях проведут читателя в волшебный мир Нью-Йорка с конца 1890-х через румынские болота середины XX века к настоящему. «Человек, который приносит счастье» — это полный трагедии и комедии роман, рисующий картину страшного и удивительного XX столетия.


Брусника

Иногда сказка так тесно переплетается с жизнью, что в нее перестают верить. Между тем, сила темного обряда существует в мире до сих пор. С ней может справиться только та, в чьих руках свет надежды. Ее жизнь не похожа на сказку. Ее путь сложен и тернист. Но это путь к обретению свободы, счастья и любви.


Библиотечка «Красной звезды» № 1 (517) - Морские истории

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Собиратель бабочек

Роман выстроен вокруг метафоры засушенной бабочки: наши воспоминания — как бабочки, пойманные и проткнутые булавкой. Йоэл Хаахтела пытается разобраться в сложном механизме человеческой памяти и извлечения воспоминаний на поверхность сознания. Это тем более важно, что, ухватившись за нить, соединяющую прошлое с настоящим, человек может уловить суть того, что с ним происходит.Герой книги, неожиданно получив наследство от совершенно незнакомого ему человека, некоего Генри Ружички, хочет выяснить, как он связан с завещателем.


Мой маленький муж

«Текст» уже не в первый раз обращается к прозе Паскаля Брюкнера, одного из самых интересных писателей сегодняшней Франции. В издательстве выходили его романы «Божественное дитя» и «Похитители красоты». Последняя книга Брюкнера «Мой маленький муж» написана в жанре современной сказки. Ее герой, от природы невысокий мужчина, женившись, с ужасом обнаруживает, что после каждого рождения ребенка его рост уменьшается чуть ли не на треть. И начинаются приключения, которые помогают ему по-иному взглянуть на мир и понять, в чем заключаются истинные ценности человеческой жизни.


Пора уводить коней

Роман «Пора уводить коней» норвежца Пера Петтерсона (р. 1952) стал литературной сенсацией. Автор был удостоен в 2007 г. самой престижной в мире награды для прозаиков — Международной премии IMРАС — и обошел таких именитых соперников, как Салман Рушди и лауреат Нобелевской премии 2003 г. Джон Кутзее. Особенно критики отмечают язык романа — П. Петтерсон считается одним из лучших норвежских стилистов.Военное время, движение Сопротивления, любовная драма — одна женщина и двое мужчин. История рассказана от лица современного человека, вспоминающего детство и своего отца — одного из этих двух мужчин.


Итальяшка

Йозеф Цодерер — итальянский писатель, пишущий на немецком языке. Такое сочетание не вызывает удивления на его родине, в итальянской области Южный Тироль. Роман «Итальяшка» — самое известное произведение автора. Героиня романа Ольга, выросшая в тирольской немецкоязычной деревушке, в юности уехала в город и связала свою жизнь с итальянцем. Внезапная смерть отца возвращает ее в родные места. Три похоронных дня, проведенных в горной деревне, дают ей остро почувствовать, что в глазах бывших односельчан она — «итальяшка», пария, вечный изгой…