Хроника белого террора в России. Репрессии и самосуды (1917–1920 гг.) - [63]

. в Троицкосавск (Кяхта) вошли части Енисейского и Крымского белогвардейских полков и воинские части чехословацкого корпуса. В течение первых 2–3 дней белогвардейцы арестовали около 300 человек, разместив большинство из них на гауптвахте, которая находилась в Красных казармах. Из 44 членов Троицкосавского Совета были арестованы 24 человека. После инсценировки суда они были расстреляны. Для переоборудования Красных казарм под временную тюрьму были выделены значительные средства. Вокруг казарм была натянута колючая проволока, на окна повесили тюремные решетки. Для содержания политзаключенных была приспособлена даже Михайловская церковь, которая находилась на территории военного городка. Для охраны политзаключенных в Красных казармах были привлечены представители оккупационных американских и японских частей. Кроме этого, была укомплектована конвойная команда в количестве 100 человек из наиболее опытных надзирателей сибирских тюрем во главе с начальником Челябинской тюрьмы Котляренко и палачом из Златоустовской тюрьмы – Пашкевичем. Начальником контрразведки в Троицкосавске был 23-летний выходец из казаков, сотник дивизиона Соломаха, которого боялись даже сослуживцы. В сентябре 1919 г. в г. Троицкосавск стали прибывать первые партии эвакуированных заключенных.

Член временного военного Совета Троицкосавска А. Ф. Батурин, эвакуированный из Уфимской тюрьмы, вспоминал: «Долгими неделями везли нас в «вагонах смерти» под бдительным надзором пьяных конвоиров. Заключенных не кормили, свирепствовала цинга, тиф. Вскоре наши эшелоны представляли жуткую картину «ползущего кладбища». Более половины всех политзаключенных находились в казематах без суда и следствия, лишь на 507 человек были заведены дела». Условия жизни в Троицкосавской тюрьме были крайне тяжелыми. Помещения не отапливались, заключенных практически не кормили. Ежедневно они должны были выполнять непосильную работу. Смертность среди заключенных была очень высока. В тюрьме свирепствовала эпидемия сыпняка. За малейшее неповиновение заключенных раздевали догола и бросали в ледник. После отступления белогвардейцев в леднике было обнаружено 200 тел, смерзшихся в единый ледяной комок[662].

2 сентября 1918 г. захвачен в плен выпускник Николаевской Академиии Генштаба генерал-лейтенант А. А. Таубе. От предложений «публичного отказа от большевизма» и обещанных ему высоких постов в белогвардейских войсках он отказался. На предложение одного из лидеров мятежа Чехословацкого корпуса Р. Гайды о сотрудничестве ответил: «Мои седины и контуженные ноги не позволяют мне идти на склоне лет в лагерь интервентов и врагов трудящейся России». Впоследствии он был приговорен к смертной казни. Умер в кандалах в одиночной камере от сыпного тифа в январе следующего года[663].

3 сентября 1918 г. на станции Ютаза были расстреляны C. С. Просвиркин (бывший военный комиссар Бугульмы), коммунистка Е. П. Петровская – схваченные в конце июля организаторы партизанского движения и неизвестный матрос. После освобождения Бугульмы их останки будут торжественно захоронены в Бугульминском городском саду[664]. Эти сведения соответствуют и данным советских газет периода Гражданской войны, согласно которым в городе после его занятия было расстреляно более 30 человек[665].

3 сентября 1918 г. происходит подавление восстания рабочих Казанского порохового завода. Рабочие расстреливались из орудий и пулеметов по приказу коменданта города, выпускника Николаевской академии Генерального штаба генерала В. В. Рычкова. Применялись пулеметы и при расстрелах арестованных[666]. Впоследствии, уже в эмиграции, генерал В. В. Рычков станет в Харбине главой военного отдела Российской фашистской партии[667].

4 сентября 1918 г. в Чите семеновцами убит после пыток Василий Матвеевич Серов (1878–1918), учитель, большевик, депутат Государственной думы второго созыва от Саратовской губернии. После Февральской революции являлся председателем Верхнеудинского совета рабочих депутатов[668].

4 сентября 1918 г. издан приказ № 79 Кубанского краевого правительства. Согласно указу, в городах Майкопе, Армавире, станицах Уманской, Кавказской, Славянской учреждались комиссии по делам о преступлениях, совершенных по политическим соображениям[669]. Незадолго до этого аналогичный приказ был издан по Екатеринодару.

5 сентября 1918 г. частями атамана И. П. Калмыкова при поддержке войск чехословацкого корпуса генерала М. К. Дитерихса и 12-й японской дивизии взят Хабаровск. За время интервенции население города сократится с 52 до 30 тысяч[670]. Это не было случайным демографическим процессом, люди боялись оставаться в городе. Атаману Калмыкову приписывали известную фразу: «Перегрызай горло всякому большевику, а то он тебе перегрызет». По этому поводу барон А. Будберг записал 11 октября 1918 г. в свой дневник: «Калмыковские спасители показывают Никольску и Хабаровску, что такое новый режим; всюду идут аресты, расстрелы плюс, конечно, обильное аннексирование разных денежных эквивалентов в обширные карманы спасителей. Союзникам и японцам все это известно, но мер никаких не принимается. Про подвиги калмыковцев рассказывают такие чудовищные вещи, что не хочется верить»