Хромой пеликан - [7]
Схожие оценки вызвала незнакомка и у Геннадия, и, опять же, подобно Алексею, он нахмурился. Только совсем по другой причине, нежели его приятель-врач: красивая, броская – значит, стерва. Да все они стервы, хоть двадцатилетние, хоть сорокалетние. Правильно поет известная певичка… Сорокалетние еще отвратительней, поелику успели вдосталь попить крови мужчинам. Впрочем, какая ему-то разница, что за дело? Монашеский обет, слава Богу, навсегда оградил иеромонаха Германа от бабских посягательств.
Меж тем юная воспитательница достала из сумочки пачку тонких, длинных сигарет, прикурила элегантным жестом. Геннадий скривился: он на дух не переносил курящих женщин.
Лишь Сергей никак не отреагировал на аппетитную фигурку молоденькой воспитательницы. Да попадись ему сейчас на аллее зоопарка хоть Кэтрин Зэта Джонс собственной персоной – Сергей лишь скользнул бы по ней своим потусторонним взглядом. Все его мысли были заняты предстоящим испытанием…
Завтра, можно сказать, решается вся его жизнь… В смысле – профессиональная карьера.
А это, как ни крути, все-таки самое главное для каждого настоящего мужика. Дело надо делать, друзья-товарищи, вот что. Дадут ли ему заниматься своим делом, улыбнется ли Фортуна, подхватит ли его на своих волшебных крыльях?..
Пеликан захлопал крыльями, нежно сжимая мощным клювом запястье Геннадия.
– Здоровается, – ласково сказал иеромонах. – Яшка…
Подошли Алексей и Сергей, и Яшка поочередно подержал их протянутые руки своим клювом. Из-за ограды за происходящим ревниво наблюдала девочка Юля.
– Я тоже туда хочу! – захныкала она, дергая воспитательницу за юбку. – Почему дядям можно, а мне нет?
– Деточка, дяди, наверное, здесь работают. Пойдем, пойдем дальше. Впереди еще много интересного…
При этом она думала не о клетке со львами, а о молодом докторе, так похожем на Джорджа Клуни. … Собирать свою коллекцию масок он начал с пятилетнего возраста. Тогда их район только застраивался, и новоселам частенько приходилось с риском для здоровья форсировать многочисленные траншеи по непрочным дощатым настилам.
Он нашел у подъезда потерянный кем-то большой «бородатый» ключ и стал говорить пацанам во дворе, что ключик этот – от потайного хода. А там, в подземелье – скелеты и чудовища. Его стали упрашивать показать потайной ход, в существовании которого никто из ребятни даже не сомневался: ключ был мощнейшим аргументом. Соседский мальчишка принес в уплату за «экскурсию» картонную маску румяного, мордастого пионера в алом галстуке… Другие пацаны подхватили этот почин, и вскоре у него было уже семь масок – поросят, зайцев, волков…
Делать нечего, пришлось вести замирающих от любопытства и страха приятелей к подземному царству мертвых. Долго шли по дну траншеи, как вдруг он хлопнул себя по лбу:
– Я вспомнил! Сегодня же у него выходной…
– У кого?
– У потайного хода!
Такое объяснение было воспринято с полным пониманием. А на следующий день явились строители и засыпали траншею…
Маски он друзьям так и не вернул, оставил себе. А там и родители, благосклонно отнесшиеся к увлечению сына, стали на всякий праздник дарить ему простенькие картонные рожицы с прорезями для глаз…
Коллекция пополнялась несколько лет кряду.
– Держи, тезка. Радуйся жизни.
Алексей протянул птичнику полиэтиленовый пакет, в котором легко угадывались очертания бутылки. Долговязый благодарно принял сей дар, вытащил водку из пакета, с чувством поцеловал округлый бок. Засунул во внутренний карман своей давно не стиранной робы.
– Выпей за наши успехи, – мрачно молвил Сергей.
– Выпью, конечно, – охотно согласился птичий кормилец. – Только у вас, я вижу, и без того все в порядке.
Геннадий подошел к узкой деревянной лохани, и серебристый поток полуживых карпов устремился в кормушку. Пеликан Яшка уже ковылял к своему излюбленному лакомству.
– Да, ребята, – покачал головой служитель. – Если б не вы, пропала бы птица. Намедни директор опять пургу гнал.
– Пряслов? – зачем-то уточнил Геннадий.
– Ну да.
– Шайтан! – в сердцах бросил Алексей.
– Это точно. Мол, и окрас у него нестандартный, не по породе. И хромает. Зря мол, вольер занимает и корм переводит. Мол, извести его надо, один убыток только, да и не продашь. Короче, вашего Яшку с довольствия снимать собираются.
Геннадий задумчиво почесал бороду.
– Может, мне сходить, поговорить с ним?
– Э-э, – обреченно махнул рукой птичник. – Думаете, батюшка, он Бога боится? Как бы не так. Нехристь, одно слово. Картежник, ети его мать…
При этом определении иеромонах невольно вздрогнул, заторопил друзей:
– Леш, Сереж, я уже окончательно изжарился в этом пекле. Пошли, что ли?
Они вышли на аллею, за спиной лязгнула калитка, а Геннадий все продолжал говорить, деловито насупясь:
– Так, мужики, кто завтра кормит Яшку? У меня послезавтра престольный праздник, Ильин день. Мне готовиться надо, дел невпроворот…
«Говорить о чем угодно, лишь бы свернуть с этой проклятой карточной темы!» – ожесточенно думал иеромонах.
– А я… – Сергей прерывисто вздохнул. – Завтра должно окончательно решиться насчет выставки.
– В Венеции? – отстраненно спросил Алексей; он думал о своем, и думки эти были одновременно и тревожными, и радостными.
Мало кто знает, что следствие по делу о похищении в 1904 году величайшей реликвии Руси – Казанской иконы Божией Матери – не закрыто по сей день. Оно «втихомолку» продолжается, причем не только в нашей стране, но также в Европе и США. Есть ряд авторитетных мнений, что чудотворный образ цел и невредим. В предлагаемом документальном расследовании перед читателем предстанет полная картина «кражи века».
Пособие для начинающих кладоискателей. Прочитав эту небольшую и увлекательную книгу, вы приобретете все необходимые познания для успешных поисков древних сокровищ.
Загадочная жизнь и гениальные расследования Аркадия Францевича Кошко, величайшего сыщика Российской Империи.
Георгий Степанович Жженов долгие десятилетия искал того негодяя, который своим доносом отправил его в сталинские лагеря. И – нашел… «Лучше бы я не знал, кто это был!» – в сердцах сказал мне Жженов незадолго до смерти.
Исаака Бабеля в Европе называли «русским маркизом де Сад». В его рассказах садизм был возведен в абсолютный культ. По иронии судьбы, этот писатель был подвергнут пыткам и сожжен в топке из-за смазливой женщины.
Ранним крещенским утром 1971 года по центральной улице Вологды бежала полуодетая и явно нетрезвая женщина. Увидев милиционера, она кинулась к нему в истерике: «Я убила своего мужа!» Экая красавица, а губа разбита, под глазом фингал набухает… «Идите-ка спать, гражданка, – посоветовал блюститель. – Вы сильно выпимши. Не то – в вытрезвитель». «Гражданка» стояла на своем: «Мой муж – поэт Рубцов! Я его только что задушила!» Юный постовой совсем недавно читал стихи Рубцова и потому с интересом вгляделся в полубезумные глаза женщины.
Археолог Вера Буковская при раскопках монастыря в Армении обнаруживает кусок льняной ткани с непонятными надписями и чертежом. Странная находка погружает «везучую Верочку» в кольцо динамично развивающихся событий, предсказать которые не может никто. Командор Тайного ордена хранителей Священного Копья и римский кардинал, магистр Мальтийского ордена и отставной полковник Котов, петербургский академик-востоковед Пиоровский и безжалостный итальянский специалист по «щекотливым делам» охвачены азартом охоты за утерянным тысячелетия назад артефактом.
Профессор археологии Парусников обнаруживает в Израиле захоронение Лилит – первой женщины, созданной Творцом вместе с Адамом еще до появления Евы. Согласно легенде, Лилит пыталась подчинить мир с помощью женских чар и за это была уничтожена. У еще не вскрытого учеными саркофага Лилит случайно оказывается Арина, бежавшая в Израиль от невзгод, которые обрушились на нее в Москве. Что произойдет с женщиной, которой достанется энергия Лилит? Не возникнет ли у нее желания подчинить мир своим прихотям? А если возникнет, то кто сможет остановить ее?
Эрна, молодая девушка, недавно попавшая в аварию, приходит в себя в больнице, рядом с незнакомым человеком, утверждающим, что он ее муж. Девушка не помнит, как оказалась в другом городе и когда успела выйти замуж. Что она делала последние два года? Муж пытается ей помочь вспомнить, однако о многом не рассказывает. А когда на пороге дома появляется полиция, Эрна узнает, что была последней, с кем разговаривала пропавшая без вести девушка, которая исчезла как раз в вечер аварии. Эрна должна восстановить события и понять, что ее связывает с пропавшей, о чем недоговаривает муж и какая истинная причина потери памяти. Перенесись в суровый Берлин и погрузись в мрачную историю Эрны Кайсер.
Журналистка Ия одержима своей работой. Она трудится в лучшем издании города и пишет разгромные статьи под псевдонимом Великан. Девушка настолько поглощена своим делом, что иногда даже слышит и видит дотошного старца Великана внутри себя. Нормально ли слышать голоса? Ие некогда думать об этом, ведь у неё столько дел: есть своя колонка в журнале, любящий парень, сложные отношения с родителями, строгий главный редактор и новая «великанская» статья каждый месяц. Так могло бы продолжаться бесконечно, если бы не человек, который каждую минуту наблюдает за Ией, знает её привычки и слабости, одновременно завидует, ненавидит и страстно желает девушку.
Первый день на работе всегда полон волнений. Амбициозный следователь Ольга Градова приступает к новому делу. И надо же такому случиться, что жертва — ее знакомый. Коллеги девушки считают, парень покончил с собой под воздействием наркотиков. Но она уверена: речь идет об убийстве. Окунувшись с головой в расследование, Ольга выходит на след бандитов. Но вопросов больше, чем ответов. Подозреваемых несколько, и у каждого есть мотив. Кто-то хочет получить выгоду от торговли наркотиками, кто-то — отомстить за давнее убийство криминального авторитета.
Однажды Борис Павлович Бeлкин, 42-лeтний прeподаватeль философского факультета, возвращается в Санкт-Пeтeрбург из очередной выматывающей поездки за границу. И сразу после приземления самолета получает странный тeлeфонный звонок. Звонок этот нe только окунет Белкина в чужое прошлое, но сделает его на время детективом, от которого вечно ускользает разгадка. Тонкая, философская и метафоричная проза о врeмeни, памяти, любви и о том, как все это замысловато пeрeплeтаeтся, нe оставляя никаких следов, кроме днeвниковых записей, которые никто нe можeт прочесть.