Христос посреди нас. О святости повседневной жизни - [32]

Настоящее православие — это строгость в отношении самого себя, а не других. К другим у нас должна быть лишь великая снисходительность, молитва и упование, что Господь может их изменить. Как-то к старцу Порфирию пришел один человек. Он жил в блуде, постоянно изменяя своей жене. Мужчина поисповедался старцу, но ничего не сказал о своем блудном грехе. Старец Порфирий выслушал его и спросил:

— Ты закончил?

— Закончил.

И старец прочел над этим человеком разрешительную молитву. Мужчина направился к выходу. Он уже открыл перед собой дверь, как неожиданно старец окликнул его:

— Погоди-ка!

— Да, отче?

— То, чем ты занимаешься, не делай в городе.

Не снимай номера в отелях рядом с домом. Иначе твой ребенок как-нибудь увидит вас, и его сердце разорвется от горя. Раз не можешь перестать делать это, не можешь воздерживаться, уезжайте по крайней мере из города, чтобы не провоцировать близких.

Эти действия старца — правильными они были с точки зрения православия или нет? По канону — нет. Но его слова были абсолютно правильными, если ставить во главу угла спасение человека. И если в первую очередь думать о Христе.

Да, здесь есть определенный риск — но именно в этом и заключается православная вера. Нет, нам с тобой ни в коем случае нельзя поступать так же. Для того чтобы говорить такие слова, нужно быть преподобным Порфирием. Просто святые люди, подобные ему, напоминают нам о том, что если любить Христа, то действительность воспринимается совершенно по-другому. Если нам удастся по-настоящему прикоснуться к православию, то мы перестанем быть формалистами и прекратим пытаться исправлять других, а начнем смотреть только на себя.

Когда Сергий Радонежский основал монастырь, он назвал его в честь Святой Троицы. И на вопрос, почему у монастыря именно такое название — Троицкий, — преподобный отвечал: «Хочу, чтобы жизнь братии здесь была подобна по возможности (ибо полного соответствия быть не может) Пресвятой Троице».

Три Лица в одной Сущности. Различные, но пребывающие в Единстве. Такими следует быть и нам. Будем любить Одного Бога, молиться одними словами и пребывать в единстве церковном, но — каждый со своей уникальностью, своим характером.

Если бы Господь разочаровал меня, я бы отрекся

«Если бы Авраам действительно был вашим отцом, — говорил Господь фарисеям, — вы бы не делали того, что сейчас делаете. Вы бы поступали так, как Авраам. А вместо этого вы хотите убить Меня, ненавидите, ведете на смерть… Авраам не делал ничего подобного» (см. Ин. 8: 39–40).

Вот и мы сегодня: называем себя православными, но поступаем при этом так, как никогда бы не поступили почитаемые нами святые, живи они среди нас.

Как-то в разговоре с одним иеговистом я, окончательно утомившись (а с иеговистами действительно очень трудно беседовать, никаких точек соприкосновения), просто спросил его:

— Скажи, если сейчас, разговаривая со мной, ты почувствуешь в моих словах истину — ты изменишься? Или ты уже заранее решил, что ни за что не поменяешь свою точку зрения, даже если наступит конец света?

— А ты? — спросил меня в ответ иеговист.

— Я — да.

— То есть как это? Ведь ты — священник!

— Хочешь — верь, хочешь — нет. Я готов поменять свою точку зрения.

Если я пойму, что не обретаю покоя ни в Церкви, ни в повседневной жизни, то не захочу оставаться таким, какой я есть. Вот что мне хотелось донести до этого человека. Я не случайно стал православным священником. И, будучи священником, не собираюсь отказываться от изменений в себе самом. Да, я совершил безумный поступок — превратился из мирянина в архимандрита, но если ты на деле убедишь меня в том, что твои слова — истинны, и мое сердце, моя душа примут это, — я брошу то, чем занимаюсь.

Но пока я не могу сделать этого, потому что, как сказал святитель Поликарп, епископ Смирнский, палачу, убеждавшему его отречься от Христа: «Я люблю Его столько лет, и ни разу Он меня не разочаровал».

Если бы Господь разочаровал меня, я бы от Него отрекся. А сейчас почему я должен это делать? Истинное православие не разочаровывает и не делает фанатиком. Мы веруем не потому, что в какой-то момент пришли к вере и теперь нам некуда деваться. Нет, дорогой! Если ты свидетельствуешь об истине, подтверди это делами! Не останавливайся в поисках! Церковь ничего не боится. И чем больше ты стремишься к истине в православной вере, тем больше убеждаешься в ней и склоняешься перед Богом, говоря: «Как прекрасно то, во что мы веруем!»

Удивительно! Настоящий православный христианин не боится искать истину. Иначе не было бы у нас замечательных древних святых, которые спорили с еретиками и язычниками. Они шли на спор не для того, чтобы научить православию.

Они просто жили Христом и делились Им с людьми, обезоруживая их.

А сегодня мы или стремимся просто рассказать о своем вероучении, или даже не стремимся, потому что не знаем, как объяснить то, во что веруем. И у нас нет той открытости миру, какая была у древних святых.

Они не боялись ничем рисковать, не боялись ничего потерять, потому что в сердце у них был Христос. И сегодня они бы не общались с людьми формально, они бы говорили о Святой Троице так, как повествовал в свое время Василий Великий. Он не сидел перед этим за компьютером, составляя план проповеди. Он просто увидел явление Троицы и сказал: «Бог — Един в Трех Лицах. Я видел Его, видел Его Свет». Так же и прочие святые. Они видели Отца и Сына и Святого Духа, и потому их слова были убедительны. А мы не видим Бога, потому и не можем никого убедить. Вот почему нам предстоит пройти долгий путь, прежде чем стать настоящими православными христианами.