Христос остановился в Эболи - [3]

Маленький поселок Гальянелло напоминает автору средневековый «Двор чудес»: так страшно то, что он там видит.

В Гальяно живут лучше — это значит, что в единственной комнате, тоже не имеющей окон, где обитает целая семья, животные спят на полу, люди — на громадной семейной кровати, а грудные дети качаются в люльках, подвешенных над кроватью.

Крестьяне живут так же, как их деды и прадеды. Городская цивилизация не затронула Луканию. «Христос остановился в Эболи», христианская культура не дошла до Лукании, и вообще никакая культура не достигала этих мест.

Описывая нам темный, мрачный, замкнутый мир беспросветной нужды и тяжкого труда, Карло. Леви чувствует в нем «жестокое очарование». Вот почему наряду с реалистическими картинами большой силы он часто дает натуралистические описания, стараясь показать, что крестьяне Лукании живут инстинктами, как животные, что городская цивилизация не затрагивает и не может затронуть их. Они уезжают в Америку и, пробыв там несколько лет, возвращаются такими же, какими уехали. Быстро и без сожаления забываются привычки, исчезают из памяти английские слова и крестьянина «американца» нельзя отличить от других, никогда не уезжавших из Лукании. Ненавидя городскую «полукультуру» фашизма, Карло Леви идеализирует «крестьянскую цивилизацию» Лукании. Точно так же как и в картинах, в своих очерках Карло Леви, часто следуя своей теории двух культур, любуется всем, что, по его мнению, принадлежит только крестьянской культуре. Он поэтизирует суеверия, народную магию и временами даже сожалеет, что все это ему недоступно. Его глаза не видят ни бесов, ни ангелов, и заговоры и зелья на него не действуют.

Таким образом, книга очерков «Христос остановился в Эболи» очень противоречива. С одной стороны, это глубоко правдивое произведение, до конца разоблачающее фашизм и его антинародный характер, показывающее в ярких запоминающихся образах беспросветную нищету итальянской деревни, с другой стороны, в книге нашла свое отражение подчас спорная политическая концепция автора, его своеобразное толкование «южной проблемы», с которым не всегда можно согласиться.

Художник прав, рассказывая о том, что покорность крестьян имеет свои пределы, что если затронуть глубокое, присущее им чувство справедливости, стихийно возникает вспышка протеста.

Эти вспышки возникали и в XIX веке, они кончались сожжением муниципалитета, убийством двух-трех особенно ненавистных местных представителей власти, затем зачинщики покорно отправлялись в тюрьму и все входило в прежнюю колею.

Но в современной Италии борьба крестьян-батраков за свои человеческие права приобретает все более организованный характер.

Крупный прогрессивный художник современной Италии Леви одновременно является выдающимся писателем.

Пейзажи Лукании, белый поселок Грассано, Матера, змеевидная улица Гальяно и ряд запоминающихся портретов встают перед глазами читателя, как если бы Карло Леви нарисовал все это не словами, а красками.

При чтении этой книги оживает "Карта распределения нищеты", напечатанная в журнале "Нотацие экономике", становится понятной та борьба, которую продолжает вести талантливый, умный и честный итальянский народ против всех неминуемо обреченных на гибель потомков фашизма.

Книга Карло Леви "Христос остановился в Эболи" интересна и нужна советскому читателю.

Г. Рубцова.

ХРИСТОС ОСТАНОВИЛСЯ В ЭБОЛИ

Прошло много лет — годы, заполненные войной и всем тем, что принято называть Историей. Гонимый судьбой, я скитался по разным местам и до сих пор не мог выполнить обещания вернуться, которое я дал крестьянам, уезжая от них, и, по правде сказать, не знаю, смогу ли вообще это сделать. Но когда я замкнут в комнате, в этом замкнутом мире, мне приятно возвращаться памятью в тот, другой мир, мир вечного терпения, задавленный скорбью и обычаями, отвергнутый Историей и Государством; к той моей земле, безутешной и суровой, где крестьянин живет в тисках застывшей цивилизации, в нищете и заброшенности, на бесплодной земле, наедине со смертью.

«Мы не христиане, — говорят они. — Христос остановился в Эболи». Христианин на их языке означает человек, а эта поговорка, которую столько раз повторяли при мне, в их устах не более чем безнадежное выражение униженности. Мы не христиане, не люди, нас не считают людьми, мы животные, вьючные животные, и даже хуже чем животные, мы сухие ветки, тростинки, живущие первобытной, бесовской или ангельской жизнью, потому что мы должны подчиняться миру людей, находящихся там, за пределами горизонта, и переносить все тяготы соприкосновения с ними. Но эта поговорка имеет гораздо более глубокий смысл, как и каждый символический образ, а именно — буквальный. Христос действительно остановился в Эболи, где шоссе и железная дорога отходят от холмов Салерно и моря и углубляются в заброшенные земли Лукании. Христос никогда не заходил сюда, сюда не заходили ни время, ни живая душа, ни надежда, ни разум, ни История, здесь неизвестна связь между причиной и следствием. Христос не заходил сюда, как не заходили римляне, которые укрепляли большие дороги, не углубляясь в горы и леса; не заходили и греки, которые процветали на морях Метапонто и Сибариса; никто из смелых людей Запада не приносил сюда чувства движущегося времени, своей государственной теократии, своей постоянной, вырастающей из самой себя деятельности. Никто не трогал эту землю ни как завоеватель, ни как враг, ни как ничего не понявший гость. Времена года скользят над тяжким трудом крестьянина сегодня так же, как и три тысячи лет назад, никакой человеческий или божественный посланец не обращался к этой безысходной нищете. Мы говорим на разных языках, наш язык здесь непонятен. Великие путешественники не заходили сюда, за границы собственного мира; они прошли дорогами своей души, дорогами добра и зла, нравственности и искупления. Христос спустился однажды в подземный ад иудейского морализма и отворил врата, чтобы затем закрыть их навечно. Но на эту темную землю без греха и искупления, где зло не в душе людей, а в скорби земной, навсегда запечатленной в вещах. Христос не спускался. Христос остановился в Эболи.