Христос не еврей, или Тайна Вифлеемской звезды - [45]

Напротив, кто бы ни писал «Послание к Евреям», оно все пронизано евионитской ересью. То же учение изложено в Книге Откровения, проанализированной таким образом[79].

«Кроме того, оно (Откровение) является ярким отражением еврейской гордыни. По мнению его автора, различия между евреем и неевреем проявятся и в Царстве Божием. В то время как двенадцать племен поедают плоды древа жизни, неевреи вынуждены довольствоваться лечебным отваром из его листьев. Автор рассматривает неевреев — даже верующих в Иисуса, даже мучеников во Имя Иисуса, как приемных детей, как посторонних, включенных в семью Израиля, как плебеев, которым разрешено в качестве одолжения претендовать на место возле знати. Иисус же, в качестве наивысшего знака отличия, именуется Сыном Давида, Продуктом Израильской Церкви, членом Святого Семейства, избранного Богом. Израильская церковь действительно привела в действие механизм спасения с помощью Одного избранного из числа своих детей. Ученики Павла — это ученики Валаама и Иезавели. Сам Павел не имеет права занимать место среди двенадцати апостолов Агнца».

Нельзя сомневаться в искренности тех, кто придерживался евионитского учения, а также в их верности фактам в других отношениях. Но настоящая правда в том, что они вышли за пределы фактов, и в том, что они отреклись от ранних апостолов в своей попытке примирить извечность Нового Завета со своей концепцией Ветхого Завета, и в их ложном понимании важности Ветхого Завета для христианства. Они допустили грубейшую ошибку, воспринимая Христа как еврея, а Его благовествование как продолжение примитивного культа иудаизма. Они не способны были воспринять Его отдельно от Его еврейского окружения.

Греческая же духовность не согласовывалась с ними, замкнутыми и недоступными для влияния западного мира и находящимися в открытой вражде с Римом. Их религия отражала суровость пустыни и узость мышления своих еврейских единоверцев.

Следующие отрывки со страниц трех выдающихся историков сходятся в своих выводах о том, что евреи, очевидно, виновны в преследованиях христиан Нероном. Это подтверждается такими известными историками, как Тацит, Плиний Младший и Светоний, а также святыми отцами Церкви.

ЛАНЧИАНИ, «Языческий и христианский Рим», с. 311 и далее: «Язычники не любили ни тех, ни других, т. е. ни евреев, ни христиан и поэтому общались с ними только в делах, касающихся налоговых вопросов, так как евреи подвергались налогообложению в две драхмы с человека, и казначейство обязано было знать колониальную статистику».

«Такое положение сохранялось не очень долго. Для евреев было главным отделить свои цели от целей пришельцев (христиан). Ответственность за преследования, происходившие в первом столетии, должна быть возложена на них, а не на римлян, чья терпимость в религиозных вопросах стала почти правилом на государственном уровне. Первая попытка, предпринятая при Клавдии, не имела успеха: фактически она закончилась запретом пребывания евреев в столице, независимо от того, исповедовали они Ветхий или Новый Завет[80]. Однако это было проходящей тучей. Как только им позволили вернуться, евреи принялись за дело снова, возбуждая чувства масс и клевеща на христиан как на заговорщиков против государства и богов. Это происходило под защитой законов, гарантировавших евреям право исполнять их религиозные обряды. Массы населения, находясь под впечатлением успехов нового учения, завоевывающего все более широкие слои, были готовы поверить этим обвинениям. Что касается государства, то оно оказалось перед необходимостью или признать христианство как религию, или же объявить его вину перед законом и вынести приговор. Большой пожар, уничтоживший половину Рима при Нероне, в котором виновными преднамеренно объявили христиан, привел ситуацию к кризису. Начались первые преследования. Если бы магистрат, проводивший расследование по обвинению христиан в поджоге, был в состоянии доказать их виновность, буря, возможно, была бы короткой и ограничилась бы Римом. Но так как христиане могли легко себя оправдать, суд был заменен политико-религиозной расправой. Христиан обвиняли не столько в поджоге, сколько в ненависти к человечеству; эта формулировка включает в себя атеизм, анархизм и высшую степень предательства. Это чудовищное обвинение, однажды выдвинутое, уже не могло быть ограничено одним лишь Римом, и преследования с необходимостью принимали общий и все более жестокий характер в соответствии с импульсом, посланным магистратом, который расследовал это абсолютно беспрецедентное дело».

ЭДВАРД ГИББОН, «Decline and Fall of the Roman Empire», Vol. II. p. 21 и далее:

«Гиббон впервые дал описание пожара, которое было записано Тацитом, и ужасающих преследований христиан, которых ложно обвиняли в этом. Он продолжает: «Поэтому мы можем предположить некоторую возможную причину, которая могла направить жестокость Нерона против христиан Рима, чьи непонятность и невиновность должны были защитить их от его негодования или даже от его внимания. Евреи, которые были многочисленны в столице и угнетаемы в собственной стране, были более подходящим объектом для подозрений императора и народа; не представляется невероятным и то, что покоренный народ, который уже испытал на себе ненавистный гнет Рима, мог обратиться к самому зверскому средству, ублажающему их непримиримую жажду реванша. Но у евреев были очень могущественные защитники во дворце и даже в сердце самого тирана: его жена и любовница, красавица Поппея, и любимый актер из племени Авраамова, который уже ранее ходатайствовал за этот оказавшийся в опасном положении народ. Однако необходимо было предложить какую-то другую жертву, и можно легко предположить, что, хотя настоящие последователи Моисея не были виновны в римском пожаре, среди них могла возникнуть новая и пагубная секта галилеян, которая была способна на самые ужасные преступления».