Христос - Надежда мира - [24]

Было бы вполне естественно, если бы сын Захарии начал учиться, чтобы стать священником, но школы раввинов не подготовили бы его для служения, к которому он был призван. Поэтому Господь не послал его к богословам учиться у них толковать Писания. Господь призвал его в пустыню, чтобы он познал тайны мироздания.

Он поселился в краю бесплодных холмов, диких ущелий и горных пещер. Наслаждениям и роскоши он предпочел суровую жизнь в пустыне. Это были идеальные условия для развития в юноше чистоты духа и способности к самоотречению. Здесь, вдали от всего мирского, он мог, изучая природу, постигать откровение и тайны Божьего промысла. Его богобоязненные родители часто повторяли ему слова ангела, услышанные Захарией. С детства ему говорили о его призвании, и он всем сердцем откликнулся на святой призыв. Одиночество в пустыне оказалось для него желанным избавлением от общества, в котором почти все было пропитано подозрительностью, неверием и нечистотой. Он не уповал на собственные силы в противоборстве с искушениями и постоянно избегал соприкосновения с грехом, чтобы не утратить сознание его недопустимости.

Как назорей, посвященный Богу от рождения, он дал обет служить всю жизнь Господу. У него, как у древних пророков, была одежда из верблюжьего волоса с кожаным поясом. Он питался «акридами и диким медом», которые собирал в пустыне, и пил чистую воду из горных ручьев.

Но жизнь Иоанна не была праздной, не предавался он печали из аскетизма и уединению из гордости. Время от времени он выходил, чтобы общаться с людьми. Из своего тихого убежища он всегда с интересом наблюдал за тем, что происходит в мире. Его разум был просвещен Божественным Духом, он изучал природу людей, чтобы понять, как достичь их сердец небесной вестью, – ибо на нем лежало бремя его служения. В пустынном уединении Иоанн стремился приготовить душу к главному делу своей жизни, он много размышлял и молился.

Но даже в пустыне он не был свободен от искушений. Он делал все возможное, чтобы преградить всякий доступ к себе сатане, однако тот все же подстерегал его. Но духовное видение Иоанна оставалось ясным. Он воспитал в себе сильный и решительный характер и с помощью Святого Духа мог распознавать приближение сатаны и противостоять ему.

Пустыня была для Иоанна и школой, и святилищем. Подобно Моисею в горах Мадиамских, он был сокрыт в Боге, окружен доказательствами Божественной силы. Правда, жил он, в отличие от великого вождя Израиля, не в горах, покоряющих своей красотой и великолепием, но перед взором Иоанна расстилались высоты Моава, шумел поток Иордана, свидетельствуя о Том, Кто поставил горы и препоясал их Своей силой. Унылые и безжизненные пейзажи, окружавшие Иоанна, словно олицетворяли духовное состояние Израиля. Плодоносный некогда виноградник Господень превратился в бесплодную пустыню. Но над пустыней высилось вечное ясное небо. Перечеркивая грозовые тучи, сияла радуга – символ Божьего обетования. Так и над Израилем воссияла обещанная слава царства Мессии. Тучам гнева противостояла радуга Его завета милости.

Тихими ночами Иоанн вспоминал данное Богом Аврааму обетование о бесчисленном, как звезды на небе, потомстве. Свет зари, покрывающий позолотой горы Моава, говорил ему о Том, Кто будет рассветом «утра при восходе солнца на безоблачном небе» (2 Пар. 23:4). А в ярком полдне пророк видел все великолепие Его явления, когда «явится слава Господня, и узрит всякая плоть спасение Божие» (Ис. 40:5).

С благоговением и восторгом он искал в пророческих свитках откровения о пришествии Мессии – обещанного Семени, который поразит змея в голову; Примирителя, Который должен прийти, прежде чем царь перестанет царствовать на престоле Давидовом. Ныне пришло это время. Римский правитель восседал во дворце на горе Сион. Согласно верному Слову Господню, Христос уже родился.

Днем и ночью Иоанн Креститель изучал восторженное описание славы Мессии у Исаии-пророка: Отрасль от корня Иесеева, Царь, Который будет «дела страдальцев земли решать по истине», «покров от непогоды… тень от высокой скалы в земле жаждущей». Израиль больше не будут называть «оставленным», землю его – «пустынею», но Господь назовет Его «Мое благоволение» и землю его – «замужнею» (Ис. 11:4; 32:2; 62:4). Сердце одинокого отшельника наполнялось предчувствием грядущих событий.

Он взирал на Царя в Его красоте и забывал самого себя. Он созерцал величие святости и чувствовал себя немощным и недостойным. Он был готов идти к людям как посланник Неба, не страшась никого, потому что вручил себя воле Божьей. Теперь он мог бесстрашно стоять перед земными царями, – ведь он склонялся перед Царем царей.

Иоанн не вполне понимал сущность царства Мессии. Он жаждал освобождения Израиля от поработителей. И потому пришествие Царя праведности и становление Израиля как святого народа было его великим упованием. Он думал, что именно так исполнится пророчество, данное при его рождении:

«Помянет святый завет Свой…

Небоязненно, по избавлении от руки врагов наших,

Служить Ему в святости и правде пред Ним

Во все дни жизни нашей».

Иоанн видел, что его народ обманут, ослеплен самодовольством, сознание людей усыплено грехом. Он стремился обратить его к праведной жизни. Весть, которую Бог поручил ему огласить, должна была пробудить израильтян ото сна, заставить содрогнуться от великого развращения. Чтобы семя Евангелия могло прорасти в сердцах, следовало прежде приготовить почву. Чтобы люди захотели искать исцеления у Иисуса, в них должно пробудиться чувство опасности греха.