Христос и Церковь в Новом Завете - [33]
Во-вторых, стремление как можно более точно сохранить слова Иисуса было вполне сознательным, продиктованным идейными или богословскими мотивами. Такое стремление передать человеческие индивидуальные особенности и черты речи Иисуса было тем большим, что подчас с этими-то в том числе и речевыми особенностями и были связаны многие новые по содержанию вещи, о которых Он говорил. Можно сказать, благоговение перед Иисусом как перед Господом выражалось в том, что Его слова сохранялись такими, какими были произнесены, даже если они могли вызывать недоумение или идти вразрез с общепринятыми литературными нормами.
Последнее замечание достойно особого пояснения. Парадокс в том, что хотя Иисус говорил на арамейском языке[162], все книги Нового Завета, в том числе и Евангелия, написаны на т.н. койне (koinh\[163]) — общепринятом греческом языке, ставшим международным со времен греческой экспансии по всему Востоку[164]:
«Этот народный язык во многом отличается от классического и несет на себе печать восточных влияний. Открытие «бытовых» папирусов (частные письма, дневники, контракты, счета) позволило Дейссману установить тождество евангельского языка и койне»[165].
В то же время Евангелия сохранили лишь как отдельные «археологические фрагменты» всего несколько фраз на арамейском языке, произнесенных Иисусом Христом и записанных, разумеется, по-гречески: «талифа куми» (Мк. 5, 41), «Или, Или! лама савахфани?» (Мф. 27, 46; Мк. 15, 34), «еффафа»[166] (Мк. 7, 34). Но на самом деле это лишь немногочисленные небольшие верхушки айсбергов, создающих обманчивое впечатление эпизодичности, тогда как в евангельском греческом тексте сплошь и рядом встречаются и просто арамейские слова: «Авва» в Мк. 14, 36; «Равви», в ряде случаев оставленное в СП без перевода, как, например, в Мф. 26, 25, а иногда, как в Мф. 23, 7, переведенное как «Учитель»; «вар» в Мф. 16, 17, переведенное в СП как «сын»; «геенна» в Мф. 5, 22. 29; 10, 28 и др.; «Кифа» в Ин. 1, 42; «маммона» в Мф. 6, 24; Лк. 16, 9. 11. 13; «рака» в Мф. 5, 22 «сата» в Мф. 13, 33 и Лк. 13, 21, переведенное в СП как «меры», но сохраненное в славянском Евангелии; «сатана» во многих местах; «суббота». Сюда же нужно отнести и т.н. семитизмы и, в частности, арамеизмы и гебраизмы в виде разнообразных выражений и идиом[167], грамматических особенностей, чуждых греческому языку. Как, например, удвоение глагола: «встал и пошел», «пришед, поселился», «удерживал и говорил», «отвечая, сказал», «начал проповедовать и говорить» и т. п.[168].
Для специалистов-знатоков греческого и семитских языков евангельское койне отмечено более-менее заметным семитическим влиянием. Объясняется оно довольно просто. Многие новозаветные авторы в большинстве своем были иудеями. Вынужденные писать по-гречески, они владели этим языком (как языком международного общения) лишь в определенной степени и не могли «избавиться» от семитской манеры мыслить, излагать свои мысли и строить фразы. А кто не был иудеем (как, возможно, св. Лука), все равно брал за основу арамейский материал предания (устный или письменный), переводя его на греческий с разной степенью успеха по литературной части.
Уже сам по себе факт очевидного «семитизма» евангельских текстов давно натолкнул исследователей на мысль угадать, точнее, реконструировать за этим явно семитическим строем греческого языка Евангелий непосредственно их семитский (арамейский или еврейский[169]) оригинал. Он мог существовать в тех формах, которые до нас не дошли, или, так сказать, лишь в мозгах новозаветных писателей, которые сразу писали по-гречески[170]. Подобная работа по «расшифровке» семитической праосновы евангельских текстов принесла большие успехи. В данном случае речь идет прежде всего о Мф. — иудео-христианском Евангелии, но в определенной степени и о других канонических Евангелих.
30. Ipsissima verba[171] Иисуса
Хотя степень литературности греческого языка в разных книгах Нового Завета различна (от безусловно семитского Мф. до по-гречески достаточно изящного Лк.), все же там, где приводятся слова Иисуса, их изначальное негреческое звучание зачастую «проступает» более отчетливо, чем в авторском тексте:
«Предание в целом проявляет большую сдержанность в том, что касается улучшения речений Иисуса с точки зрения греческого языка. Эта проистекающая из благоговения перед Господом сдержанность особенно отчетливо выражена у Луки, где семитизмы логий резко выделяются на общем фоне греческого текста»[172].
В результате в Евангелиях можно найти (конечно, при не просто внимательном, а квалифицированном чтении) довольно много характерных и даже уникальных черт (и притом в высшей степени систематичных), которые были свойственны Тому, Кто произносил слова, записанные кем-то позже.
Термином passivumdivinum в грамматике обозначается страдательный залог (passivum), при котором имеется в виду, что действие совершает Бог (divinum — лат. «божественный»). Например, в утверждении «кто имеет, тому дано будет, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет» (Мк. 4, 25) имеется в виду Бог, который дает («дано будет») и отнимает («отнимется»).