Христофор Колумб - [26]

Между 20 и 25 октября 1500 года корабли с узниками прибыли в Кадис. Колумба и его братьев повели по городу под стражей и в оковах. Из Кадиса его направили в один из монастырей Севильи. Известно, что он оставался в кандалах, по меньшей мере, до конца декабря, когда пришел приказ о его освобождении. Биографы Колумба отмечают, что обращение с великим мореплавателем как с уголовным преступником вызвало негодование по всей стране, что не могло не встревожить Фердинанда и Изабеллу. Король заявил, что Бовадилья превысил свои полномочия, а Изабелла приказала выдать адмиралу две тысячи дукатов, чтобы он мог явиться ко двору «в приличном виде». Это был не лишним, поскольку адмирал вернулся из Америки без золота, изъятого Бовадильей.

Аудиенция была дана Колумбу в королевском дворце в Гранаде. Там, по словам историка XVI века Г.Ф. де Овиедо, адмирал «целовал руки королю и королеве и со слезами приносил самые глубокие извинения. Его выслушали, с большим милосердием утешили, произнесли слова, которые его несколько обрадовали». Другой историк, Антонио де Эррера (XVII в.), писал, что сильно постаревший и изможденный Колумб, представ перед королевской четой, упал к ногам королевы. Изабелла в этот момент не смогла удержаться от слез, а Фердинанд стал говорить адмиралу о своей признательности и неизменном расположении.

Стоит отметить, что еще до приема его государями Колумб приложил много усилий, чтобы вернуть себе доброе имя. В частности, он рассылал письма своим высоким покровителям. Хорошо известны два таких письма: «Письмо кормилице дона Хуана Кастильского» и «письмо «Неизвестным сеньорам».

Знатная придворная дама Хуана де ла Торрес (ум. в 1503 г.) была кормилицей наследного принца Хуана (1478–1497). Но самое главное было то, что она пользовалась расположением королевы Изабеллы. Колумб не без оснований надеялся, что его жалобы на действия Бовадильи от нее дойдут до королевы.

Он писал в этом письме:

«Достойнейшая сеньора! Если новы мои жалобы на мир, зато исстари знаком мне обычай людей поносить других. Тысячу сражений дал я этим людям и устоял во всех битвах, ныне же – мне не помогают ни оружие, ни советы. С жестокостью был я ввергнут в бездну; надежда на того, кто всех сотворил, поддерживает меня. Его помощь всегда была своевременна.

С какой горячей любовью я стал служить [кастильским] государям и служил им в деле, невиданном и неслыханном! Господь сделал меня посланцем нового неба и новой земли… и туда Господь указал мне путь. Все относились ко мне с недоверием, но Бог дал королеве, моей сеньоре, великую силу и ясный дух и сделал ее своей наследницей, точно она была его дорогой и нежно любимой дочерью. Во владение всем этим вступил я от ее королевского имени. Все желали утаить свое невежество, пытаясь болтовней о трудностях и издержках [связанных с моим предприятием] скрыть собственную неосведомленность.

Ее Высочество, напротив того, одобрила мое предприятие и поддерживала его сколь могла. Семь лет прошли в спорах, восьмой был годом свершения. За это время произошли значительные и достопамятные события, о коих нет нужды здесь упоминать.

А ныне нет человека, который не поносил бы меня. Добродетелью должно быть сочтено всякое несогласие с этими клеветниками».

Похожее содержание было и у письма «Неизвестным сеньорам»:

«Сеньоры! Прошло уже семнадцать лет с тех пор, как я прибыл к этим государям, чтобы служить им в индийском предприятии. Восемь лет прошло в спорах, и в конце концов мой замысел стал объектом для издевки.

Но я с любовью продолжал вести [дело], начатое мною, а Франции, Англии и Португалии ответил, что эти земли и владения предназначены для короля и королевы, моих государей. Обещания [мои] не были ничтожными и пустыми. Сюда наш Искупитель указал мне путь. И в этой стороне я ввел королей во владение большими земельными пространствами, чем имеется их в Африке и Европе, и дал им свыше 1700 островов, не считая Эспаньолы, которая в окружности больше Испании. Думалось, что будет процветать и возвеличиваться в тех землях святая церковь, а из мирских благ можно было ожидать там приобретения всего, на что надеялся простой народ. За семь лет я осуществил с помощью Божьей завоевание [этих земель]. И в то время, когда, как я полагал, мне будут оказаны милости и я обрету покой, я был внезапно схвачен и, на мой позор, привезен [в Кастилию] закованным в железо, причем подобное учинилось не на пользу Их Высочествам и явилось плодом интриг.

Виной всему были должностные лица, которые, возмутившись, хотели овладеть страной. И этому человеку [Бовадилье[39]], который прибыл сюда [для расследования], поручено было оставаться правителем в том случае, если против меня выдвинут тяжкие обвинения. Кто и когда мог бы счесть это справедливым? Я в этом предприятии утратил здоровье и часть доходов, которые причитаются мне от него, и связанные с подобным делом почести.

Но не только в Кастилии будут оцениваться мои дела; и меня будут считать капитаном, который завоевал [страны] от Испании до самых Индий, и притом такие, где не было управляемых городов, местечек, селений. Приходилось подчинять Их Высочествам диких и воинственных людей, живущих в лесах и горах. Умоляю ваши милости, которым столь доверяют Их Высочества, с рвением, присущим вернейшим христианам, просмотреть все мои писания [где сказано], что издалека явился я на службу этим государям, оставив жену и детей, которые постоянно были в разлуке со мной, а также и о том, что ныне, на склоне дней своих, я был без причины лишен имущества и чести. И совершено это было бесчеловечно и несправедливо, и не причастны к этому Их Высочества, потому что неповинны они в том, что произошло».