Христианство: век за веком. Очерки по истории христианской Церкви - [112]

Став патриархом, Никон осуществлял преобразования уже без совета и участия своих друзей. «Егда поставили патриархом, так друзей не стал и на порог пускать!» – вспоминает один из бывших «ревнителей». Члены кружка встали в оппозицию к действиям патриарха, вызвав на себя его гнев. Многие из них были лишены сана и сосланы, а кто-то даже поплатился жизнью.

Для поддержки дальнейших реформ Никон решил обратиться к авторитету греков. Отыскав в соборном документе восточных патриархов слова о том, что Русская Церковь должна быть во всем согласной с Церковью Византийской, Никон объявил: «Я русский, сын русского, но моя вера – греческая. И если Восточная Церковь учит иначе, нам нужно отказаться от своих мнений и принять общее мнение Восточной Церкви». В деле достижения обрядового единства с другими Православными Церквами Никон просил совета у восточных иерархов. Первым отозвался Константинопольский патриарх Паисий: «Дорогой брат! Не следует думать, будто извращается наша православная вера, если кто-нибудь имеет чинопоследование, несколько отличающееся в вещах несущественных и не в членах веры. Различия же во внешних порядках не только терпимы, но исторически неизбежны». Однако не все мыслили так же мудро, как цареградский святитель. Патриархи Макарий Антиохийский и Гавриил Сербский, лично приехавшие в Москву на очередной церковный собор, не только торопили Никона с исправлениями всех обрядовых отличий в Русской Церкви, но и объявляли все старорусские чины ложными и еретическими.

Большинство русских иерархов молча поддержали никоновскую справу. С необходимостью исправлений книг и обрядов не согласился только один из архиереев – епископ Коломенский Павел. В порыве гнева он был лишен Никоном сана и сослан в дальний монастырь, где вскоре скончался при неизвестных обстоятельствах. Никон приступил к реформам. Со всей своей жесткой решимостью и прямолинейностью он начал искоренять ошибки и вводить новые правила, совсем не учитывая тех настроений, которые царили в русском обществе.

В результате преобразования патриарха Никона имели трагические последствия. Наиболее консервативная часть паствы отказалась принять новшества, противясь тому осмеянию, которому подвергались старорусские обряды. Ревнители древнего благочестия заявляли: «Как положили отцы наши и деды, так пусть все и лежит. Они жили и спасались по этим книгам, и мы не желаем изменить в них ни одной буквы».

В мае 1666 года под председательством трех патриархов открылся Большой Московский Собор. Половину из присутствовавшего на нем епископата составляли восточные иерархи. Собор официально подтвердил все сделанные Никоном исправления и объявил противников реформы противниками Церкви. С тех пор приверженцев старых книг и обрядов стали называть старообрядцами или староверами. Ревнители же старых обрядов прозвали своих противников никонианами.

Главные причины, вызвавшие раскол, поражают своей мелочностью. Ошибки совсем не затрагивали основ веры. Под «старой верой» подразумевались привычные формы обрядов и неизменные тексты богослужебных книг. Со временем и сам Никон, попав в немилость к царю и пребывая в ссылке, признал историческое равноправие старых и новых обрядов. Но было уже поздно. Анафемы на «непокоряющихся святому Собору» уже прозвучали. Отказавшись выполнить требования Собора, раскольники фактически решились на открытый бунт против власти. Протесты против навязывания обрядовых реформ вспыхивали сначала на окраинах русского государства, а потом и в самой Москве, где сторону раскольников приняли царские стрельцы. После усмирения столичного бунта правительство усилило свою строгость к мятежникам. От преследований и наказаний староверы стали убегать в непроходимые заволжские леса или покидать пределы России, сохраняя в своих общинах чувство тоски, погребальную грусть об утраченной Древней Руси.

М.В. Первушин

Протопоп Аввакум Петров

Протопоп Аввакум Петров вначале был сотоварищем патриарха Никона и активным членом кружка «боголюбцев». Однако после начала богослужебной реформы он становится главным идеологом борьбы за древнерусское благочестие. Его личность была ярчайшим примером той силы духа, которую проявляли русские люди в борьбе за идею.

Аввакум родился в 1621 году под Нижним Новгородом в семье священника. Вспоминая свое детство, протопоп писал: «Однажды еще мальчишкой я видел, как умирала соседская скотина, и был поражен до глубины души. Той же ночью я встал тайно перед образом Богородицы. Рыдания разрывали мою душу. Я не мог успокоиться, плача о своей душе и осознавая, что и мне когда-то предстоит умирать». Аввакум рано потерял отца. Едва отрок достиг совершеннолетия, мать женила его на четырнадцатилетней сироте. Анастасия Марковна, так звали супругу Аввакума, на всю жизнь стала его верной спутницей и матерью восьмерых его детей. Жертвенная любовь к мужу, которую она пронесла через всю жизнь, была залогом их семейного счастья и надежной опорой в борьбе Аввакума со своими идейными противниками. Вот лишь один пример их отношений уже после начала гонений на раскольников. «Опечалился я, – пишет Аввакум, – сижу и рассуждаю: “Что сотворю? Проповедаю ли Слово Божие или скроюсь где? Ведь жена и дети связали меня”. Видя меня печальна, протопопица моя с осторожностью говорит: “Что, господин мой, опечалился?” Я отвечаю: “Жена, что сотворю? Зима еретическая на дворе. Говорить ли мне или молчать? Связали вы меня!» Она же мне молвит: “Что ты, Петрович, говоришь? Я вместе с детьми благословляем тебя: дерзай, проповедуй Слово Божие! А о нас не тужи. Пока Богу угодно, живем вместе, а когда разлучит, тогда в молитвах своих не забывай нас. Силен Христос и нас не покинуть! Поди, поди в церковь, Петрович! Обличай блудню еретическую!” Я ей за то челом в землю и, отрясше от себя печальную слепоту, начал по-прежнему ересь никонианскую со дерзновением обличать и Слово Божие проповедать».