Христианская философия брака - [57]

     В «Христианской философии брака» три идеи, три основных положения имеют более крупное жизненно-практическое значение.

     Первое и главное ее положение — это реабилитация и, можно сказать, апофеоз самого брака как института, независимого от родовой жизни и имеющего свою, самостоятельную цель— достижение вышеличного единства супругов, возносящего их в сферу Божественной жизни, объединяющего их с Церковью, но вместе с тем требующего трудного подвига всецелого самопожертвования.

     Разграничение брака и родовой жизни не ведет, однако, ни к отвержению, ни к принижению этой жизни. Разделенная от брака в сфере целевой деятельности человека, она сохраняет связь с браком в независимой от воли человека сфере бессознательного и вместе с тем свое высокое достоинство как проявление божественного творчества, требующее благоговейно-серьезного отношения к себе человека, а в своих фактических проявлениях, поскольку она отражает на себе последствия греховного вмешательства нашего практического разума, сохраняющиеся путем наследственной передачи, она требует систематического лечения.

     Каково должно быть это лечение — на это должна ответить этика родовой жизни и даже медицина, а «христианская философия брака» указывает лишь общее направление такого лечения, диктуемое основным ее положением. Это общее направление должно быть, не столько отрицательным, сколько положительным.

     Методы немецких обществ борьбы с порнографией[482], возлагающих главные надежды на законодательство и административные запрещения общественных соблазнов, не обещают больших успехов, как и вообще такие методы никогда не приводят к нравственному возрождению. Закон обратного противодействия нашего подсознания сказывается в родовой области даже с большей силой, чем в какой-либо другой, и обычно благодаря отрицательным мерам зло в лучшем случае лишь изменяет свою форму. Нет, борьба должна вестись главным образом другими средствами. Если все родовые извращения Древнего мира Апостол Павел объясняет потерей Бога из разума человека (Рим. 1, 28), то и устранения этих извращений можно достигнуть лишь путем прояснения образа Божия в человеческом сознании, путем возвышения, «сублимации» этого сознания, путем развития всякого рода идеализма — религиозного, морального, политического. Есть болезни, бациллы которых действуют только в подвалах и нижних этажах. И извращение родовой жизни принадлежит к подобным духовным болезням, и пока дух человека не будет устремлен горе, волны страсти всегда будут затоплять его. «Этот враг побеждается только бегством», — говорили средневековые аскеты и бежали от мира, унося с собой и своего внутреннего врага. Они забывали, что бежать нужно на высоты человеческого богоподобия, где живут правда, вера и любовь (2 Тим. 2, 22). С другой стороны, выясненная тесная зависимость родовой жизни от питания должна напомнить, что одни чисто духовные средства тут недостаточны и что этот род демонов не может быть изгнан одним возвышением духа к Богу, одной молитвой, но и постом, аске-тикой в широком смысле этого греческого термина, в смысле не только воздержания от излишества в пище и вообще всяких излишеств (1 Кор. 7, 5), но и дисциплиной воли и всестороннего укрепления тела.

     В заключение несколько слов по модному вопросу об осведомлении с родовой жизнью молодежи. Вопрос этот не является таким важным, как его иногда представляют, и такое или иное решение его не решает основной проблемы оздоровления родовой жизни. Это осведомление может быть полезно, но может быть и вредно в зависимости от того, удастся ли педагогу провести его в сфере теоретического разума без уклонения в сферу разума практического. По-видимому, таких уклонений легче избежать тогда, когда такое осведомление будет делаться, хотя бы в связи с изучением естественной истории, в более раннем возрасте, когда подсознательные влечения еще не толкают дух человека в эту практическую сферу. И во всяком случае задача чисто теоретического осведомления может быть успешно выполнена только тогда, когда идеалистическая настроенность уже налицо. В противном случае это осведомление будет идти в ущерб великой задерживающей силе, которой одарила нас природа для борьбы с родовыми извращениями,— чувству стыда и вместо пользы принесет вред.

     Даже и ранняя влюбленность сама по себе не опасна для родовой нравственности молодежи. Здоровое, неиспорченное порнографией юношество не стремится в своей влюбленности к физическому обладанию, и его любовь есть переживание преклонения и рыцарской преданности, направленных не столько на женщину, сколько на «das Ewig-weib-liche», на вечно женственное, на красоту и особенности женского духа, и потому не только для взрослых, но и прежде всего для молодежи всегда остаются в силе слова древнего христианского писателя: «Пламень любви сжигает душевную нечистоту, и разврат происходит не от чего другого, как от недостатка любви»[483]. И если ранняя любовь опасна, то не сама по себе, а ввиду слишком большой вероятности смены одного объекта любви другими, а эта внутренняя измена всегда неблагоприятно отражается на цельности и силе духовной жизни.