Христианская антропология по св. Николаю Кавасиле - [7]
Единение так глубоко и полно, что оно не просто приглашает творение в изначальное состояние райских»обителей», но творит новую обитель и новый Рай, несравненно высший первого, — Церковь. Мир уже не столько дом человеческий, но дом Бога Живого[52]. Бог, Который прежде Воплощения был в отношении твари»бездомным»(«άοικος»), теперь находит в ней место, где Ему пребывать[53]. Отныне не жертвенник только, но и Сам Бог обретается в творении, и род человеческий становится семьей (домашними, οίκογένεια) Богу. Преображение идёт глубже. Церковь — это не только Дом и Семья, но и самое Тело Бога.
В этой новой реальности человек живет жизнь любви[54], в свободе, радости и ощущении Божия присутствия[55], созерцая и приемля Его славу и сияние[56]. Святые, эти сыны Отца, члены и друзья Сына, распорядители и наследники Дома, приемлют луч»Господня Духа»и действенно отражают его.«Хочешь ли, я покажу тебе это яснее?» — спрашивает Златоуст в цитируемом Кавасилой отрывке…«Помысли о Павле, коего и одежда имеет действие (Деян. 19, 12), и о Петре, коего тень имеет силу (Деян. 5, 12) - Они носили [в себе] Царский образ, и неприступно было их сияние»[57]. Новый тип человеческого бытия, новый христианский образ жизни Богоподобен и Христоподобен, а точнее, Богоцентричен и Христоцентричен.
Ничто, кроме Бога, не является источником святости.«Святые соделываются блаженными и святыми ради соприсутствующего им Блаженного… Ибо в них самих и в человеческой природе и ревности не было ничего, за что бы могли они истинно называться таковыми, но и святыми именуются ради Святого, и праведными и мудрыми по причине сопребывающего им Праведного и Премудрого»[58]. Вообще, любая человеческая добродетель имеет действительное достоинство лишь постольку, поскольку это добродетель Христова, ведь только когда она принята (букв,«вотелесена», ένσωματωμένο) Христом и, следовательно, духовна («рождена от Духа»), может она превзойти биологические границы тления и смерти, может жить и иметь действительную цену, быть»полезным вкладом»[59] в вечности.«Будьте милосерды не милосердием человеческим, но якоже и Отец ваш милосерд (Лк. 6, 36), и да любите друг друга, как Я возлюбил вас (Ин. 13, 34)»[60]. Верные призываются возлюбить»таковою любовью, [какою] возлюбил Павел — утробою Иисус Христовою (Фил. 1, 8)», и стяжать тот мир (ή εήρήνη), который дарует один Христос как»Свой»(ср. Ин. 14, 17), и ту самую любовь, которой Отец возлюбил Сына (ср. Ин. 17, 26)[61]. Поскольку, как рождение»божественно и превыше естественно, так и жизнь, и образ жизни (ή δίαιτα), и любомудрие, и всё сие ново и духовно»[62].
«Всё сие»(πάντα ταύτα) в последней цитате относится к различным уровням и способностям человеческого существа. Всё это призвано очиститься и измениться, наполниться Духом Божиим и действовать новым образом, созвучным действиям и способностям Христова тела. И происходит это не через отвержение человеческого, а через специфическое изменение и преображение, согласующее человеческое усилие с божественной благодатью.«Добрая маслина», исходящее от Христа новое существование и жизнь, прививается — посредством таинств и всего духовного подвига человека — к»дикой маслине», биологическому человеческому бытию и его душевно–телесному составу. И общий плод, новый образ жизни, образуется маслиной доброй.
К примеру, отец, рождающий дитя естественно, призван дать ему и духовное рождение в Церкви. Духовное отцовство ведет к завершению, наделяя непреходящим значением и нетленным духовным содержанием естественное отцовство и таким образом преображая его.
Подобно, непрестанный процесс обновления человеческого организма (как на клеточном уровне, поддерживающий жизнь тела, так и на уровне процессов, сохраняющих от распада и смерти человеческую психику) получает завершение и в корне изменяется действительным возрождением крещения, которое сообщает человеку неизменную и нетленную духовную жизнь.
Лежащую в основе брака любовь, которая, как тварная, как бы истинна ни была, подвержена тлению, церковное таинство укрепляет и расширяет до бесконечности, делает вечной, глубоко изменяет и, не уничтожая, преображает до той любви, которой Бог возлюбил мир. Союз мужа и жены прививается к великой тайне единения Христа и мира, возвышающей мир — и новосоздаваемую в нем семью — до церковного единства.
Таким же образом, объясняет византийский богослов, обращаясь к социальным темам, та правда, которой руководствуются люди в личных отношениях и на которой строят общественную жизнь, призвана, чтобы стать совершенной, стать правдой Богоподобной, т. е. такой, которая отражает и делает действенной в человеческом обществе правду Божию — ту высшую гармонию и любовь, с которыми Бог творил мир изначала и воссоздает его во Христе.
Из приведенных примеров ясно, что все стороны и проявления жизни призваны и способны к преображению во Христе.
В то же время ясно и то, что духовная жизнь не избегает мира, а преображает его. Это не перемена места, а изменение образа бытия
