Хранитель смерти - [15]

– Как вы сказали?

– Почтальон спросил, не вы ли это, но я ответил: нет, ее фамилия Пульчилло.

– А с чего… с чего вдруг он спросил об этом?

– Потому что там было письмо с номером вашей квартиры, на котором стояла фамилия Соммер, а не Пульчилло. Он решил, что это ваша девичья фамилия или что-то в этом роде. Я же сказал, что вы, насколько я знаю, не замужем. Но поскольку квартира действительно ваша, а Джозефин у нас не так-то много, я подумал: наверное, это вам. И поэтому положил в стопку с вашей почтой.

Доктор Пульчилло с трудом сглотнула.

– Спасибо, – пробормотала она.

– Так это все-таки вы?

Джозефина не ответила. Она продолжала подниматься по лестнице, хотя знала: комендант наблюдает за ней и ждет ответа. Чтобы не дать ему возможности снова завалить ее вопросами, Джозефина нырнула в свою квартиру и закрыла за собой дверь.

Она так крепко прижимала к себе стопку корреспонденции, что казалось, будто сердце стучит уже не в груди, а в связке писем. Содрав резинку, Джозефина вывалила почту на журнальный столик. Конверты и глянцевые каталоги рассыпались по столешнице. Отодвинув в сторону бандероль из «Л. Л. Бина», она принялась копаться в ворохе писем и наконец обнаружила конверт, на котором незнакомым почерком было написано: «Джозефине Соммер». На нем обнаружился только бостонский почтовый штемпель, а вот обратного адреса не нашлось.

«В Бостоне кто-то знает это имя, – подумала она. – А что еще он обо мне знает?»

Джозефина еще долго сидела, не раскрывая конверт. Она боялась прочитать письмо. Ей было страшно оттого, что, как только она откроет его, жизнь изменится. Растягивая последнее мгновение, когда она по-прежнему может быть Джозефиной Пульчилло, тихой молодой женщиной, никогда не говорившей о своем прошлом. Женщиной-археологом, с маленьким окладом, которая с радостью скрывается в дальних залах Криспинского музея, трясясь над клочками папируса и обрывками льна.

«Я старалась, – думала она. – Очень старалась не поднимать головы и не отрывать глаз от работы, но прошлому все-таки удалось меня настичь».

Сделав глубокий вдох, Джозефина наконец разорвала конверт. Внутри оказалась записка, состоявшая из шести слов, которые были написаны печатными буквами. Из слов, сообщавших о том, что она и так знала:

НЕ СТОИТ ВОДИТЬ ДРУЖБУ С ПОЛИЦИЕЙ.

6

Экскурсовод Криспинского музея оказалась настолько древней, что ее саму можно было выдать за экспонат. Седовласой карлице с трудом хватало роста, чтобы выглянуть из-за стойки приемной.

– Прошу прощения, но мы открываемся ровно в десять, – объявила она. – Я с радостью продам вам билеты, если вы вернетесь сюда через семь минут.

– Мы пришли не ради экскурсии по музею, – возразила Джейн. – Мы из бостонской полиции. Я детектив Риццоли, а это детектив Фрост. Господин Криспин ждет нас.

– Меня не проинформировали об этом.

– Он здесь?

– Да. Он и мисс Дьюк совещаются наверху, – сообщила женщина. Она произнесла слово «мисс» с таким видом, будто хотела подчеркнуть: в этом здании до сих пор блюдут старомодные правила этикета.

Женщина вышла из-за стойки, демонстрируя клетчатую юбку в складку и огромные ортопедические туфли. На ее белой хлопчатобумажной блузке красовалась пластиковая карточка: «Госпожа Виллебрандт, экскурсовод».

– Я провожу вас в его кабинет. Но сначала мне придется запереть кассу. Сегодня мы снова ожидаем наплыв народа, и мне бы не хотелось оставлять ее без присмотра.

– О, да мы и сами найдем дорогу, – заверил Фрост. – Если вы скажете, куда идти.

– Я не хочу, чтобы вы заблудились.

Фрост изобразил столь очаровательную улыбку, что перед ней не должна была устоять ни одна пожилая дама.

– Я был бойскаутом, мэм. Обещаю: я не заблужусь.

Очаровать госпожу Виллебрандт ему не удалось. Через очки в стальной оправе она с сомнением оглядела детектива.

– Кабинет находится на третьем этаже, – наконец поведала она. – Можно подняться на лифте, но он едет очень медленно. – Экскурсовод указала на черную зарешеченную кабину, которая больше походила на старинную ловушку, чем на лифт.

– Мы поднимемся по лестнице, – ответила Джейн.

– К ней нужно идти по главной галерее, все время прямо.

Однако в этом здании идти «все время прямо» никак не получалось. Оказавшись в галерее первого этажа, Джейн и Фрост принялись блуждать по лабиринтам выставочных шкафов. Первой на их пути оказалась витрина с восковой фигурой джентльмена девятнадцатого века в полный рост, облаченного в костюм из тонкой шерсти и жилет. В одной руке он держал компас, в другой – пожелтевшую карту. Лицо мужчины было обращено к посетителям, а вот глаза глядели куда-то в сторону, ввысь и вдаль – в те края, что были видны лишь ему одному.

Наклонившись, Фрост прочитал надпись на табличке, стоявшей у ног джентльмена:

– «Доктор Корнелий М. Криспин, путешественник и ученый, тысяча восемьсот тридцатый – тысяча девятьсот двенадцатый. Сокровища, привезенные им со всего света, положили начало собранию Криспинского музея». – Фрост выпрямился. – Обалдеть! Представляешь себе род занятий – «путешественник»?

– Думаю, правильнее было бы сказать: «богач». – Джейн подошла к следующей витрине, на которой под яркими лампочками поблескивали золотые монеты. – Эй, гляди-ка. Тут написано, что они из царства Креза.