Хранитель меча - [7]

О боги! Ему так не хватало Дэрина, чтобы смирять ненависть и гнев. После смерти Люсьена это были единственные чувства, жившие в нем. И никому не мог он открыть мрак и растерянность, царившие в его душе. Даже Джессмин. Особенно Джессмин. Он никогда не посмеет отравить ее ядом своего сердца.

Гэйлон нашел халат, затем взял из шкафчика у кровати графин и наполнил резной хрустальный бокал золотистым напитком. Сидя перед огнем на потертом кожаном стуле, он пожалел, что уже отпустил слуг. Его сапоги, промокшие от пота и талого снега, казалось, приросли к ногам, и возможность снять их вызывала сомнение. Конечно, всякий уважающий себя чародей должен иметь подходящее заклинание для подобных случаев, но король не мог вспомнить ни одного, годного для выполнения такой чисто бытовой задачи. Кряхтя и ругаясь вполголоса, он расшнуровал сапоги, затем стащил носки и содрал остальную одежду.

Клубы пара поднялись над водой, когда Гэйлон погрузился в ванну. На стуле рядом лежали мыло и мочалка — король уже забыл, когда пользовался ими в последний раз.

Он уже давно не заботился о своей чистоте, собственно, как и о диете и обо всем остальном. Царапины на лице резко заныли от прикосновения мыла. Король, поморщившись, потянулся за стаканом бренди, стоявшим на полу возле ванны, и чуть не выронил его из мокрых пальцев.

Наконец стакан опустел. Гэйлон лежал, откинув голову на медный край ванны и закрыв глаза. Без движения. Без мыслей. Только черная пустота вокруг него. Темнота, которая медленно просачивалась в мозг, пока долгожданный сон не овладел им. Но и во сне король не находил мира. Пришли сновидения. Знакомые ночные кошмары, полные огня и крови. Только один человек всегда был добр к нему, обладал способностью понять и силами дать утешение, в котором так нуждался Гэйлон. Неоформленное желание пробудило Камень. Там он мог обрести покой.

Сознание короля растворилось в голубом сиянии Камня. Кровавые кошмары отступили прочь.

Под его босыми ступнями был деревянный, навощенный до блеска пол. Он хорошо знал это место — простой с соломенной крышей домик, укрытый в долине далеко к юго-западу от Каслкипа. Почти всю дальнюю стену его единственной комнаты занимал огромный выложенный камнем очаг. Огненные блики танцевали на других стенах и маленьких окнах. С балок потолка свисали аккуратными рядами плетенки лука и чеснока вперемешку с пучками разнообразных трав. Воздух был полон ароматами розмарина, папоротника и мяты. У очага стояли длинный, грубо сколоченный дубовый стол и пара таких же скамей. На кровати у левой стены спал мужчина огромного роста. Голова его зарылась в подушки.

— Миск, — тихонько позвал Гэйлон.

Многочисленные тени внезапно заметались по комнате, послышались печальные журчащие голоса. Потом тени слились в одну, и Миск, маленькая женщина в длинной пестрой юбке, появилась перед Гэйлоном.

— Миск, — снова сказал король, но она, не видя и не слыша его, прошла к столу.

— Ребенок, — бормотала женщина, — нужно позаботиться о ребенке…

Позади Гэйлона тот же самый голос произнес:

— Джими? Джими?

Еще одна Миск стояла у кровати. Ее спящий муж застонал и перевернулся на спину, и Миск растворилась в воздухе.

Это странное поведение было следствием болезни Миск. Женщина обладала огромными неземными силами, но не могла управлять ими. Она передвигалась по осям времени вперед и назад, не в силах надолго задержаться ни в одном. Ее многочисленные образы, существующие в прошлом и будущем, встречались здесь, в этом маленьком домике. Часто, когда Миск уставала или была взволнована, ей было трудно удержаться в настоящем и ее образ был неясным и расплывчатым. Похоже, так было и сейчас.

Гэйлон попытался еще раз привлечь ее внимание. Женщина присела за стол. Король сидел напротив нее, совсем как в те времена, когда он был десятилетним мальчиком, много лет назад, и всматривался в ее доброе лицо, обрамленное серебряными волосами.

— Миск?

Она продолжала что-то бормотать еще несколько мгновений, затем внимательно посмотрела в его глаза:

— Берегись, Гэйлон Рейссон. Тот, кто умер однажды, может умереть вновь.

— Кто? Ты что-то видела, Миск? — мягко спросил Гэйлон. — Ты можешь сказать мне?

Ее правая рука легла на стол, круглый и плоский черный камень лежал на ладони.

— Он не волшебный, — сказала Миск, — но он обладает силой. Ты мог бы отдать его мне.

Она обращалась к другому Гэйлону, к мальчику-принцу, и не видела перед собой короля. Гэйлон потянулся к ее руке, но его пальцы свободно прошли сквозь нее, ощутив лишь твердые доски стола. Ее образ колебался и туманился. В темных углах комнаты по-прежнему что то бормотали печальные голоса. Еще никогда болезнь Миск не проявлялась так сильно.

Король Виннамира закрыл глаза и заскользил по волнам темноты. Наступила тишина.

Гэйлон ощутил под ногами холодные плиты каменного пола и услышал металлическое лязганье глубоко под ним. Кругом было темно, лишь несколько звезд тускло мерцали сквозь длинную щель в изогнутом потолке. Король поднял руку с кольцом, и Камень вспыхнул, осветив мягким водянистым светом просторное помещение.

У дальней стены сидел маленький человечек в черно-синем халате. Он не отрывался от окуляра огромного телескопа, выходившего наружу через широкую щель в потолке.