Хранитель Историй - [11]

его вопросы?

Первым на глаза юноши попался сложенный вдвое лист

бумаги. Он лежал под кусочками воска, словно невзрачный

черновик, который отложили в сторону за ненадобностью,

но отчего-то не выкинули в корзину. Рик осторожно

развернул его и обомлел.

Карандашный набросок сильно напомнил ему все того же

мистера Невежу. Огромный плечистый человек в

широкополой шляпе и с трубкой в зубах выплывал из

грифельного тумана, словно живой. Еще один рисунок. Но

на этот раз более четкий, не оставляющий надежды

сомневаться.

В голове вихрем промелькнули последние строчки

отцовских мемуаров: « … он выплыл из-за поворота,

будто призрак, рожденный моим воспаленным разумом. И

я понял – не будет мне больше прощенья и пощады. Он

наведался ко мне, чтобы напомнить о давнишних

прегрешениях. Бесплодное видение улыбнулось и исчезло в

тумане. Видимо не сегодня. И скорее всего - не сейчас. Я

облегченно выдохнул».

От последних слов мороз побежал по коже. Рик живо

представил вечерний сумрак и таинственную встречу с

незнакомцем, который пару часов назад представился

старинным другом мистера Лиджебая.

Стоило юноше перелистнуть страницу книги, и перед ним

открылась еще большая череда вопросов и противоречий.

Лист с рисунком имел оборванный край и идеальный белый

цвет. Такие безупречные параметры Рик видел только в

одной книжке. Пролистав дневник отца от корки до корки,

юноша затаил дыхание – переплет был в безупречном

состоянии, словно на месте вырванного листа, возникла

новая, девственно чистая страница.

Тем временем мистер Тит вытянув спину, наслаждался

просторным креслом – и, судя по его надменной

физиономии, предлагал Рику самостоятельно докопаться до

хитросплетений судьбы покойного родителя.

День второй: когда розы становятся серыми, а

старьевщик теряет голову.

Цветы длинными стеблями тянулись к свету, заслоняя

собой широкие окна небольшого, но весьма уютного

магазинчика, который прятался за высокими каменными

домами, на пересечении улицы Безразличия и Гордости.

Порой колокольчик у входа не замолкал ни на минуту. У

самой двери слышались вежливые приветствия и

добродушный хозяин начинал описывать прелести и без

того прекрасной оранжереи. Цветы на любой вкус: от ярко-

алых до темно-сиреневых оттенков; здесь можно было

подобрать не только букет, но и насладиться

невообразимым калейдоскопом пьянящих запахов. Даже в

самый пасмурный день или внезапное ненастье, покупатели

расцветали в улыбке, завидев крохотные розы пип –

гордость мистера Бишепа, владельца цветочной лавки

« Радужный бутон».

Процесс созерцания порой занимал столько времени, что

покупатели охали и ахали, когда приобретя заветный букет

или горшок с редким растением, понимали, что нещадно

опаздывают.

Клер Джейсон пряча улыбку, всегда разделяла удивление

гостей и никогда не забывала напоминать в след: « Мы рады

видеть вас снова!» Для нее это был определенный ритуал.

Правило. Но она называла его иначе – привычка,

обязательство, даже обычай, - но только не «правило»! При

этом отвратительном слове ее коробило, а перед глазами

возникал образ ее одичавшего и весьма недальновидного

папеньки, который был готов на весь мир навешать ярлык

своего неоспоримого мнения. И с каждым днем таких

ограничений становилось все больше и больше. А Клер

вместе с братом смиренно терпела эти издевательства. Но

вскоре правила мистера Лиджебая заполонили весь дом поз

завязку и, шипя и харкая, полезли наружу. Только внешний

мир воспринял слова Джейсона-старшего как насмешку.

Девушка хорошо помнила, как ее папенька пробовал

диктовать условия аптекарю, а затем булочнику и

дворецкому с соседней улицы. Те отреагировали по-

разному, но одинаково бойко. И мистеру Лиджебаю ничего

не оставалось делать, как отдать Всевышнему свою душу,

покинув этот грешный и не покорившийся ему мир весьма

скоро.

Клер обронила горькую слезу, но не поставила свечу в

день Порока. Новый месяц больше не приносил ей

разочарования. И ни к чему было прятаться за

разноцветными лепестками чужих цветов. Со смертью

собственного отца она впервые обрела долгожданную

свободу. Домой девушка летела на крыльях счастья,

каждый раз принося с собой новый букет из магазинчика

мистера Бишепа.

В ее жизни изменилось практически все.

Дурацкие запреты растаяли в обрывистых воспоминаниях

и превратились в тяжелую пыль на книжных полках

домашней библиотеки. Только вот дух отца никак не хотел

покидать родного жилища. Клер пару раз видела его

безмолвную фигуру в отражение зеркал, и слышала

протяжные шаги по крыше, а проходя мимо библиотеки,

замечала сгорбившегося над книгой человека. Отец-тиран

всегда был поблизости и не собирался отправляться на