Хранитель - [8]

Лаер, находясь в некоторой степени раздражения от бестолковости своего слуги, склонил голову, нахмурив брови. Смотритель, наконец, сообразив как избавиться от подчиняющих оков Таланта, с размаху окунул здоровую руку в накопившеюся лужу собственной крови из развороченной руки и выворачиваясь, как марионетка с защемленной конечностью, размашисто выводил кровью вязь заклятия. Стена осыпалась обжигающей крошкой. Руна зависла в воздухе загоняющий бущующую силу Таланта глубоко внутрь девичьего тела, все еще держа в плену руку Смотрителя, жадно облизнула ладонь исцеляющим пламенем, и полыхнув исчезла, оставив лишь сизый дым, повторяющий ее контуры.

Лаер заинтересовано приподнялся, вынужденно признавая, что его слуга не так уж безнадежен.

А еще признавая, что совершил невероятную подлость по отношению к Хранителям, и самым надежным образом обезопасил себя — опечатал Талант невинной кровью через родовые заклятия. Теперь снять их сможет только он.

Лаер повернулся с торжествующей улыбкой к Таланту. Коснулся взмокшего лба, отметив, что перчатки все равно выбрасывать, и констатировал что девчонка всего лишь без сознания. А знак руны Истока на символике рода Лаера, медленно тает на ее висках.

"Проснулась Феса оттого что не слышала крика болей рода людского, и поняла что не слышит и детей своих. Разгневалась она и, призывая Алдора, пронеслась над землями многострадальными.

И нашла она Алдора в Земле Красной, кровью Избавителя пропитавшейся. И увидала она детей своих, и, гаркнув, что раненный ворон кинулась к бездне. Протянула руку к жадным и ужасом объятым детям, да те и втянули ее в бездну.

Но прокляла она Алдора, прежде чем он Врата закрыл мечом своим, сразив главы чудовищам, коим выбраться удалось. Обрекла она его на смерть верную, неизбежную да скорую. Но понимал Алдор, что на землях опустошенных люди погибнут и, превозмогая боль, пошел он к человеческим селениям."

"Слово о Начале времени, и конце Хаоса. Слово об Избавителе Алдоре, и матери тьмы Фесе."

— Господин Хранитель, неужели это так необходимо? Быть может мы могли бы вызывать иногда мага, чтобы он подновлял заклинание? — горячо шептала женщина, оглаживая влажные волосы Таланта.

— Если вы ей желаете, смерти, то пожалуйста. — Равнодушно повел плечом Хранитель, оглаживая манжеты свежей хлопковой рубашки. — Заклятие накладывал я, и оно не имеет ничего общего с рядовыми заклинаниями магов. Ваша дочь необычайна, и травмировать ее грубыми заклятиями магов есть кощунство. Бриллианты требуют качественной огранки, а не кустарной обработки.

Женщина замучено поглядела на Смотрителя больше схожего с живым трупом, чем с человеком.

— У меня нет времени. Вы отпускаете свою дочь в скит? — Лаер тяжело посмотрел на женщину.

Разумеется, это все формальность. Он заберет отсюда Талант, не смотря ни на что.

— Я…

— Ты вещи собрал? — мазнул взглядом Хранитель по бледному до прозрачности Смотрителю.

Тот ограничился слабым кивком.

— Коней поменял?

Снова кивок.

Лаер вопросительно приподнял бровь, глядя на женщину.

Разумеется, она согласилась, наивно полагая, что Хранитель сопроводит ее дочь в скит где ее научат справляться с магией.

— Но вам придется обождать. — Печально заключила женщина, кивнув на дочку, все еще находящуюся без сознания.

Хранитель пересек комнату в два шага, склонился над Талантом, прочертил на лбу ногтем мизинца слабо светящуюся формулу пробуждения и выдохнул краткий импульс. Талант тут же открыл глаза. Серебристо-серые.

Лаер удовлетворенно улыбнулся, прочитав по радужке знамение таящейся силы. Почти не обращая внимания на испугано расширившиеся зрачки, и спешное натягивание одеяла до самого подбородка.

Лаер поднялся и покинул комнату, дав наконец измучившейся матери остаться с дочерью. В каминной зале Хранителя и Смотрителя ждал запоздалый ужин. Хозяин дома, с которым все было обговорено и условлено руководил восстановлением обвалившейся стены. Лаер тяжело опустился на стул, и отодвинув тарелку опустил локти на стол и на сцепленные пальцы положил подборок, устало выдохнул. Сегодня он должен тронутся к Видэлле. Он, и его Талант. Еще столько предстоит сделать. Но теперь когда самое сложное позади, будущее не страшит его. Лаер всегда получал то, что хотел. И он впервые за несколько месяцев вздохнул свободно.

Сзади незримой тенью встал Смотритель

— Садись уж убогий. — Пнув под столом ножку стула напротив, позволил Хранитель.

Слуга пряча глаза послушно опустился на стул. Лаер придвинул у нему свою тарелку широким жестом окинув стол, ломящийся от явст.

— Пируй, заслужил.

Смотритель с тоской покосился на столовые приборы, супницу, еще теплые ломти отварной говядины, и обреченно вздохнув, прикрыл глаза, чтобы в следующий момент умоляюще посмотреть на Лаера и в просительном жесте прижать ладонь к губам.

Хранитель утомленно усмехнулся. Этот день отпечатается в его памяти началом головокружительного влета, можно позволить себе несказанную слабость — снисходительность.

— Осознал, учел, вбил в память?

Смотритель поспешно закивал, не веря, что так легко отделался. Лаер снял след заклинания великодушным взмахом руки. Смотритель бочком, каждую секунду ожидая гневного окрика от прикрывшего глаза, но всевидящего хозяина, выпятился из комнаты.