Хранитель - [4]

Лаер отвел пальцем рукояти мечей от своего лица, Смотритель заученно отошел на пару шагов назад от своего хозяина, с немым страхом и укором глядя, как ка взятый Хранителем с земли тонкий сучок, брезгливо откидывает длинную седую прядь с лица безумца.

— Юнец, — презрительно заключает холодный голос Хранителя.

Волкодлак в злобе вращая голубыми глазами, зло щелкает зубами, сплевывая красную пену, и трепеща всем телом.

Смотритель подал меч в требовательно протянутую руку Хранителя, но Лаер вовсе не собирался облегчить смерть обезумевшему от боли человеку, он лишь отсек небольшую седую прядь, обмакнув самый кончик в кровь в углу рта волкодлака.

Слуга почувствовал приступ тошноты и обеими руками зажал рот, несмотря на то что только что переставшая сочится кровью ладонь, измазала все лицо.

— Какие мы брезгливые… — не оборачиваясь, насмешливо потянул Лаер. И перекинув ремень ножен через плечо, повесил меч за спиной, и сжав белую прядь в перчатке пошел к месту стоянки, — можешь добить его.

Смотритель застыл, судорожно соображая, в какую сторону склониться. Невыразимо мучающегося волкодлака было жаль, но нанести последний удар выразительно оттягивающим пояс мизерикордом было страшно. Смотритель был прекрасно обучен фронту работ при поступлении на службу к Хранителю. И в уставе, который будущие Смотрители заучивали с самого детства наизусть, четко было сказано, для чего предназначен мизерикорд, и куда наносить удар. Теоретически Смотритель знал все превосходно, но сделать это практически ему предстояло впервые. За четыре года службы, Хранитель не единожды не предоставил ему возможность добить, обычно справляясь со всем сам.

И Смотритель, испросив прощения и вознеся очистительную молитву, бочком обошел затихающего безумца, и пустился бегом к рыжеватому затухающему огоньку костра. Хранителя уже не было. Лишь мерный стук копыт его коня угадывался в ночной тиши.

Лаер думал о том, почему на Иксилонский земле беспрепятственно расхаживает стая волкодлаков, когда маги — духоловы, призванные находить и убивать тварей ночи, за зря просиживают в Видэллском скиту. Но он обязательно это исправит.

Видэлла — город-столица магии, находящаяся на стыке трех государств, возглавляемая Хранителями и вынашивающая скит, находилась отсюда примерно в шести днях пути.

Брели долго, на привалы больше не останавливаясь. Наконец вдали показался высокий частокол. Лаер сдержанно ухмыльнулся, вместо того чтобы бурно вопя от радости, броситься что есть мочи к забору окружавшему селение.

— Господин! Вот они! Вот они "Старые колки"! — восторженно возопил Смотритель, подпрыгивая на лошади и тыкая пальцем в видневшеюся в предрассветной дымке полоску селения.

Лаер раздраженно вскинул ладонь, посылая легкий магический импульс в сторону Смотрителя, которого тут же скинуло с лошади и протащило по земле со скачок.

— Учись вести себя не как жалкий раб, а как достойный слуга достойного господина, — ледяной голос Лаера разрезал прохладный утренний воздух с легкостью наточенного ножа по маслу. Даже конь прижал уши.

Лаер неспешно выезжал на узкую дорогу, с омерзением чувствуя, как прохладная роса оседает каплями на одежде. За ним, с видом побитой собаки, тщательно, но тщетно счищая с куртки налипшие комья грязи, угрюмо брел Смотритель, мысленно горячо желая катиться своему хозяину Фесе под хвост. Он даже был готов пожертвовать свои жалованием, поскольку знал, что воспоминания о мучавшемся волкодлаке еще год будут преследовать его, а ушибленная спина будет напоминать о себе с месяц.

Лаер, завидевший, как отворяются ворота, и выходит огромное стадо коров, подгоняемое сухими щелчками кнута пастуха, не вольно заставил коня идти рысью.

Пастух, увидев фигуры на тракте, целеустремленно двигающиеся по направлению к селу, не торопясь поехал навстречу.

Подъехав ближе и разглядев Лаера, бородатый с проседью пастух резко побледнел и, соскочив с лошади, согнулся в глубоком поклоне. Лаер сухо улыбнулся, наблюдая, как медленно и нерешительно исподлобья косится на него пастух. Хранителю, привыкшему к лицемерному уважению, эти уже привычные действия порядком наскучили.

Поначалу, когда он только осознавал свое могущество и власть, показные признаки почтения вводили его в злорадный восторг — как бы его ненавидели или боялись, всегда были вынуждены сгибаться в поклоне. Затем приятная привычность — "ну да, да, теперь поговорим", и наконец, равнодушие — "вас самих это не задолбало?".

Его всегда ждало почтение, бесплатная еда, ночлег, услуги лекарей, кузнецов, портных, где бы он не оказался. И плевать, что люди через левое плечо потом сплевывали, фиги держали в карманах. Этот малограмотный сброд просто не способен оценить всего величия Хранителя, да и все еще сказывалось бывшая идеология Храмов, которым, увы, доверяли больше, нежели просвещенным умам — магия зло, причина Первой войны, уничтожившей два государства, обратившей в рабство еще одно.

Когда Орден Полыхающей Руки перекупил Высший Совет Храмов, заставив их вещать о том, что и магии есть место в жизни, простой люд мало-мальски начал относится проще к магам, иногда снисходя до их услуг. А не вырезая всем скопом под истошные визги храмовиков ту семью, в которой родился одаренный в магическом смысле ребенок, как это было прежде.