Хранитель Черного ручья - [2]

С верхней точки холма, подрезанного Черным ручьем, отчетливо были видны знакомые конусные строения. У крайнего из них он узнал отца. Тот неторопливо стучал камнем о камень, видимо, пытаясь отбить приличный кремневый осколок, из которого впоследствии мог бы выйти столь необходимый в хозяйстве скребок. Старый инструмент давно уже пришел в полную негодность, а вчера к тому же еще и дал безнадежную, крупную, трещину.

Невдалеке виднелось и жилище соседей, с которыми он дружил с самого раннего детства. Сейчас там, по всей вероятности, было пусто. Клык Росомахи уже третий день как ушел к истоку Черного ручья, а его сестра — красавица Ирис, наверное, вновь увлеклась спокойной, грибной охотой. Конечно, сейчас не лето, и настоящий грибной сезон еще впереди, однако если хорошо поискать в этом, только еще покрывающемся зеленью лесу, то вполне возможно обнаружить под молодыми березками разрозненную стайку сморчков. Зажаренные на костре, они по вкусу очень напоминают нежное утиное мясо, ну, а если повезет, то там же, на старых березовых пнях, можно будет найти и дружную семейку опят. А вот и она — его соседка.

Из перелеска, направляясь к своему жилищу, появилась пятнадцатилетняя девушка с туеском рыжих опят и охапкой сухого хвороста. Ирис еще ничего не знала о случившемся происшествии, и ей было весело. Раньше, каждый раз проходя мимо него, она как-то странно и загадочно улыбалась, и всякий раз Острому Рогу хотелось сделать что-то хорошее, доброе, вызывающее бурное восхищение в ее глазах и плохо скрываемую зависть на лицах ее многочисленных поклонников. Теперь все это для него было уже в недосягаемом прошлом, и с высоты холма он смотрел сейчас на это прошлое как на прекрасный сон, который вскоре должен забыться. Юноша понимал, что племя никогда не простит ему убийства своей покровительницы, и он никогда уже не сможет жить так, как раньше, вместе со всеми огорчаясь и радуясь всему тому, что происходит вокруг. Виноват в этом, конечно же, был он сам, невольно нарушивший закон предков, и ему теперь больше не было места в их жизни. В последний раз, с грустью, взглянув на столь близкие ему места, Острый Рог спустился к Черному ручью, перебрался на противоположный берег, где еще отчетливо были видны следы медведицы и медвежонка, и скоро исчез в незнакомом ему Северном лесу. Вечером пошел дождь, а утром, когда он закончился, все следы на песке исчезли, и ничто уже не напоминало о произошедшей здесь, недавно, трагедии.

Глава 2 На север

Местность была незнакомой и от этого казалась недружелюбной и даже опасной для движущегося по ней человека. Зеленая густая трава, обильно покрывающая землю, гасила звуки шагов, и Острый Рог постоянно озирался. Ему казалось, что за каждым деревом, за каждым кустом прячется какое-то страшное, неведомое существо, готовое в любую минуту броситься на одинокого путника и растерзать на мелкие куски свою неосмотрительную и легкую добычу.

Вот слева дрогнула ветка ели, и вверх по стволу взметнулось что-то рыжее и тут же исчезло в отверстии небольшого дупла. Острый Рог замер от неожиданности, но тут же рассмеялся.

«Хорош охотник! — подумал он. — От маленькой белки шарахается!» — и, ободренный этим небольшим происшествием, уже спокойно и уверенно зашагал дальше.

Вскоре, за густыми зарослями берез, показался просвет, и спустя некоторое время человек вышел на поляну. На противоположной стороне ее, похожее на небольшие движущиеся холмики, мирно паслось стадо огромных зубров. Острый Рог их не боялся. Он знал, что если не злить вожака своим видом и не подходить слишком близко к этим безмятежно пасущимся травоядным, то все обойдется миром. Обходя свободное от леса пространство, он случайно вспугнул глухаря. Тот с шумом взлетел над макушками деревьев, пересек поляну и вскоре пропал из вида. Стадо зубров насторожилось, но через какое-то время животные вновь успокоились и вновь опустили к траве свои огромные темные головы.

Солнце, достигнув своего зенита, уже постепенно клонилось к горизонту, а Острый Рог все шел и шел на север, обходя топкие болотины, непролазные чащи и буреломы, в значительном количестве встречавшиеся ему на пути. Однажды, на песке, у небольшого прозрачного ручейка он заметил следы медвежьих лап. Они были небольшими и, видимо, принадлежали медвежонку, тоже, как и он, бредущему куда-то на север. Наконец, когда солнечные лучи коснулись вершин деревьев, а густеющий сумрак явственно окутал их корни, Острый Рог остановился. Перед ним стояло огромное сухое дерево с большим уютным дуплом и словно манило человека, предлагая ему спокойный и безопасный отдых. Здесь он и решил заночевать. Пытаясь осмотреть, так кстати, обнаруженное им убежище, Острый Рог дотянулся до его края и тут же отпрянул от неожиданности. Из темного проема дупла показалась чья-то мохнатая когтистая лапа, а затем послышалось и недовольное рычание потревоженного им зверя. Место было занято. Медвежонок, а это был именно он, оказался более проворным и Острому Рогу ничего не оставалось, кроме как найти себе новое место для ночлега. Ель, стоящая рядом, вполне устраивала его. Спать на ее смолистых ветвях, конечно же, было не так удобно по сравнению с дуплом, но все же лучше, чем на голой земле, да к тому же и безопаснее. Наломав в достаточном количестве крупных еловых веток, он затащил их на дерево, аккуратно разложил на сучьях, и уже через полчаса место для ночлега было готово. Сооружение, построенное им, было похоже на гнездо огромной птицы и сулило возможность спокойно выспаться. Он лег и скоро задремал. Сон был настолько крепок, что ни отдаленные раскаты грома, ни шум небольшого дождя по кронам деревьев не смогли разорвать его всесильные и сладкие оковы.