Храм Фортуны II - [8]
Люди рассаживались по местам, смеялись, весело переговаривались, шутили, некоторые — самые азартные — тут же принялись делать ставки, руководствуясь информацией из программок, которые еще за несколько дней до представления раздавали на улицах.
А те, кто успел уже проголодаться, завертели головами по сторонам, высматривая лоточников с жареными пирожками, ароматной кровяной колбасой, орехами, сладостями и прохладительными напитками. Предприимчивые торговцы уже вовсю шныряли по рядам, предлагая свой товар.
Гул стоял над ареной, которая сверкала египетским песком в лучах яркого весеннего солнца. Пока еще кровь не оросила его, но уже скоро, скоро...
Иногда, в жаркие или дождливые дни, над рядами зрителей натягивали специальный шелковый веларий — огромный тент, но сегодня обошлись без этого. Такого расточительства скупой Тиберий уже не мог допустить, о чем прямо заявил Друзу. Тот особенно не настаивал. И так все сделано по высшему классу, долго еще будут в Риме вспоминать эти игры и их устроителя. Популярность ему обеспечена.
Лишь цезарская ложа была снабжена пурпурным, расшитым золотом балдахином, который чуть подрагивал на легком ветру и к которому все чаще обращались глаза нетерпеливых зрителей. Ну, когда же? Пора начинать. Что там они себе думают?
Вот появились чинные весталки и расселись на специально отведенных для них местах. По традиции, они обязаны были присутствовать на всех торжественных мероприятиях, но, независимо от этого, многие из непорочных дев испытывали огромное удовольствие, наблюдая за кровавыми схватками гладиаторов.
Заняли свои скамьи также жены и дочери сенаторов и патрициев. В амфитеатре женщины и мужчины сидели отдельно, лишь для императрицы Ливии сегодня было сделано исключение как для бабки Друза и Германика, от имени которых давались игры, и ее ждало удобное мягкое кресло в цезарской ложе.
Особое место предназначалось и для иностранцев, пребывавших при дворе. Римский народ с интересом разглядывал закутанных в парчу и увешанных бриллиантами парфянских послов, делегатов от различных варварских и полуварварских племен, которые прибыли клянчить милости, внешне невозмутимых, но в глубине души потрясенных всем увиденным великолепием, разных марионеточных царьков карликовых государств, обязанных своей короной Риму и опасавшихся в любой момент лишиться ее, а то и жизни в придачу. Вечный город в политике не терпел сентиментов.
Но вот наконец какое-то движение возникло и в пульвинаре — цезарской ложе. Засуетились рабы, сдувая последние пылинки с кресел, появились слуги с золотой и серебряной посудой в руках. Достойный властелин и его окружение ни в чем не должны испытывать недостатка.
Народ оживился. Все, сейчас придут. Недолго уже осталось. Такое томительное это ожидание...
А из подземных помещений, находившихся под ареной, время от времени доносился лязг оружия или львиный рык, заглушаемые шумом толпы. Там тоже ждали. И тоже томительно. Но по другим причинам...
И вот воздух разорвали резкие звуки военных труб, в которые не щадя сил Дули музыканты. Рявкнула шеститактовая цезарская фанфара.
Амфитеатр взорвался восторженным ревом, люди повскакивали с мест, в едином порыве приветствуя Тиберия, Ливию и Друза, которые важно шествовали по специальному проходу.
— Да здравствует цезарь! — орали впавшие в экстаз зрители.
— Слава Друзу!
— Живи сто лет, достойная Ливия Августа!
Тиберий небрежно махнул рукой в ответ и, наклонив голову, проследовал в ложу, Ливия вымученно улыбалась; зато Друз — с широкой улыбкой на лице — раскланивался во все стороны, словно актер после представления. Он чувствовал себя великолепно.
Толпа вопила все громче, уже и труб не было слышно.
— Salve, Imperator!
— Хлеба и зрелищ!
— Слава...
— Да здравствует...
— Пусть живет...
Тиберий уселся в свое кресло, огляделся по сторонам и скривился. Он не любил подобных зрелищ, вообще не любил многолюдных собраний — его подозрительная натура вечно чего-то опасалась. Но — положение иногда обязывает. «Ничего, — подумал он со злобой, — повеселитесь последний раз. А уж потом я за вас возьмусь всерьез».
Ливия тоже прошла в ложу и села рядом с сыном; Друз еще некоторое время общался с народом, но потом и он занял свое место и тут же, не желая больше испытывать терпение людей — да и свое собственное, дал знак распорядителю игр. Тот кивнул и побежал вниз.
Через минуту он появился на арене и вскинул вверх руки, призывая к тишине. Зрители прекрасно знали, что сейчас последует, а потому шум моментально стих. Тысячи глаз впились в невысокую фигуру, одиноко стоявшую на белом песке.
Распорядитель выдержал паузу и громко крикнул:
— Сенат и народ римский! Устроитель сегодняшних игр консул Друз, сообразуясь с волей Богов и мнением цезаря Тиберия Клавдия Нерона, объявляет о начале представления!
Толпа снова взревела, но лишь на несколько секунд. Во вновь повисшей тишине взвыли трубы, разрывая барабанные перепонки тем, кто сидел слишком близко.
Настал долгожданный миг. Представление начиналось.
Глава III
Probacio Armorum[2]
Послышался резкий скрежет открываемых ворот, и вот на арену одна за другой начали выкатываться легкие колесницы, украшенные лентами, флажками и ветками лавра. Лошади в позолоченной или посеребренной сбруе резво потряхивали мордами, сверкали на солнце вплетенные в гривы золотые нити, звенели подвешенные к упряжи маленькие колокольчики.
Четырнадцатый год новой эры. Древний Рим, который недавно превратился из республики в империю. При дворе цезаря Августа идет, на первый взгляд, незаметная, но напряженная и неустанная борьба за власть. Волею случая в соперничество был вовлечен молодой офицер Гай Валерий Сабин. События разворачиваются так, что уповать ему зачастую приходилось лишь на улыбку капризной богини Фортуны.
Город на Неве заново раскрывается для читателей, ведь стиль изложения информации, выбранный автором, уникален: сначала берется цитата из известного произведения или мемуаров, и Екатерина дополняет его своими измышлениями и информацией из надежных источников, приобщая таким образом своих читателей к истории родного города. Итак, книга первая… В ней мы заглянем в окна, в которые всматривался одержимый азартом герой «Пиковой дамы» Германн, в надежде проникнуть в таинственный дом и разведать карточный секрет сварливой старухи-графини.
Новый приключенческий роман известного московского писателя Александра Андреева «Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого» рассказывает о необычайных поисках сокровищ великого гетмана, закончившихся невероятными событиями на Украине. Московский историк Максим, приехавший в Киев в поисках оригиналов документов Переяславской Рады, состоявшейся 8 января 1654 года, находит в наполненном призраками и нечистой силой Збаражском замке архив и золото Богдана Хмельницкого. В Самой Верхней Раде в Киеве он предлагает передать найденные документы в совместное владение российского, украинского и белорусского народов, после чего его начинают преследовать люди работающего на Польшу председателя Комитета СВР по национальному наследию, чтобы вырвать из него сведения о сокровищах, а потом убрать как ненужного свидетеля их преступлений. Потрясающая погоня начинается от киевского Крещатика, Андреевского спуска, Лысой Горы и Межигорья.
В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Видный британский историк Эрнл Брэдфорд, специалист по Средиземноморью, живо и наглядно описал в своей книге историю рыцарей Суверенного военного ордена святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского. Начав с основания ордена братом Жераром во время Крестовых походов, автор прослеживает его взлеты и поражения на протяжении многих веков существования, рассказывает, как орден скитался по миру после изгнания из Иерусалима, потом с Родоса и Мальты. Военная доблесть ордена достигла высшей точки, когда рыцари добились потрясающей победы над турками, оправдав свое название щита Европы.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.