Храм фараона - [118]
Шатаясь, Пиай встал, вино шумело у него в ушах, масляная лампа весело танцевала, как будто ожила. Спотыкаясь, он отправился на улицу, но его тотчас остановил вооруженный охранник.
— По нужде-то можно? — пробормотал он. — Можешь стоять рядом, если тебе это доставит удовольствие.
Охранник не спускал с него глаз до тех пор, пока мастер снова не доковылял до дома.
— Единственный друг фараона! Первый архитектор царя! Главный надсмотрщик над всей Кеми! — воскликнул Пиай громко, бухаясь в кресло.
— Любовник принцессы Мерит, — прошептал он, — и это единственный титул, который имеет ценность, и как ни одно из моих произведений нельзя стереть с лица света, так никто не отнимет у меня и эти часы, дни и месяцы, проведенные с Мерит. И царь не отнимет! Тут не помогут никакие приказы, декреты, предписания, распоряжения и законоположения.
Он хихикнул, снова выпил, захлебнулся и чуть было не задохнулся, откашлялся и упал на свое ложе. Один раз, только еще один раз обнять бы стройное тело Мерит, поцеловать твердые маленькие груди, погладить ее живот, посмотреть в ее темные глаза…
«Это не может так просто окончиться, как будто мы умерли друг для друга! Мы еще есть — я, Пиай, и ты, Мерит! Баст не позволит оторвать любящих друг от друга. Я почитал тебя в Пер-Басте, о богиня с головой кошки, теперь услышь же мою молитву: дай мне один раз, только один раз в жизни снова увидеть любимую, я прошу тебя только об этом! Такую маленькую просьбу ты можешь выполнить. Ты же могущественная богиня! Смотри, в честь тебя я опустошил целый кувшин вина, а если я снова когда-либо обрету свободу, я изготовлю кошку из чистого золота и подарю ее тебе. Да, я это сделаю! Я это сделаю».
Опьяненный вином, Пиай забылся глубоким хмельным сном. Когда его разбудили на рассвете, скульптор Пиай был в таком состоянии, как будто пытался себя отравить. Когда его вели, руки у него дрожали, лицо было пепельно-бледным, голова болела, как будто была сдавлена двумя камнями, желудок скручивался от тошноты. Хорошо, что он успел выпить несколько бокалов воды, прежде чем вооруженный стражник отвел его к ладье.
Несколько рабочих робко наблюдали за ним издалека. Ах, как охотно он поменялся бы местами с этими людьми! Они были молоды, свободны и радовались жизни, в то время как его увозили на каторжные работы. Он мог бы броситься в Нил… Однако стражники связали ему руки за спиной, и один из них вел мастера на веревке, как собаку.
В этот час царь уже принял ванну и сел в кресло, отдавая себя в распоряжение Гори. Тот старательно наточил бронзовое лезвие о полоску бычьей кожи. Потом с глубоким поклоном приблизился к сыну Солнца, окунул кисточку в чистое, с ароматными веществами кедровое масло и намазал им щеки и подбородок своего господина.
— Что ты скажешь об обоих храмах, Гори? Подобного еще никогда не было, тем более посреди пустыни.
— Великому фараону подобают великие сооружения. Маленького и незначительного на свете достаточно.
— Ты снова мне льстишь, Гори, и тем не менее я охотно слушаю лесть. Завтра мы отправимся назад в Фивы, там в качестве награды я подарю тебе красивую рабыню. Не каждый цирюльник сопровождает своего господина в опасное путешествие по пустыне.
— Твоя милость безгранична, Богоподобный. Но может быть, это будет молодой человек, который станет мне помогать и которого я смогу обучить?..
Рамзес расхохотался:
— Это ты называешь «обучить»! Могу себе представить, как это будет выглядеть. Бедный парень должен будет заползти к тебе в постель и научиться у тебя непотребным вещам.
— Не осмеливаюсь противоречить, Богоподобный. Этот юный скульптор Хетеп или Хотеп мог бы мне понравиться. Сильные и стройные члены, узкие бедра, округлости сзади…
— Прекрати, Гори, прекрати! Я знаю твой вкус, но не могу его разделить. Хотеп в будущем станет здесь важным человеком.
— Я слышал об этом…
— Что ты еще слышал? Что говорят люди?
— Извини, Богоподобный, но в моем высоком положении не полагается болтаться среди черни. Вчера я сидел за кувшином пива с надсмотрщиками, когда твои воины пошли к мастеру Пиайю. Конечно, все были удивлены, но кто осмелился бы критиковать твои приказы? Все, что ты делаешь, справедливо, Богоподобный. Об этом знает вся Кеми.
Рамзес ухмыльнулся:
— Хочу надеяться. Пиай еще легко отделался. Собственно говоря, он заслужил смерть. Молчи об этом случае, он касается только царской семьи.
Гори гладко выбрил царя спокойными, уверенными движениями. Он вытер масло и щетинки платком, который потом торжественно сожжет. Ничего от тела Благого Бога не имело право попасть на глаза общественности. Уже были случаи, когда цирюльника отправляли на смерть, потому что он продал волосы или ногти Благого Бога. Однако на Гори можно было положиться, и фараон ценил и баловал его сверх всякой меры.
— Будем надеяться, что новое место не вскружит Хотепу голову. У парня еще и борода не растет, а ему доверили работу, которая любому другому была бы не плечу. Кроме Пиайя…
— Да, — задумчиво пробормотал Рамзес, — кроме Пиайя… Ну, мы посмотрим.
— Мне позволяется снять твой передник, Богоподобный?
— Да, но поторопись.
Гори расстегнул золотой пояс, свернул передник, и Рамзес растянулся на ложе. Снова потребовалась кисточка, и Рамзес рассмеялся:
Имя Клеопатры до сих пор звучит захватывающе и волнующе. Легендарная египетская царица, вершившая историю, образованная и смелая, великодушная и расчетливая, — она не утратила своего очарования и по сей день.Под пером Зигфрида Обермайера история оживает. Автор ведет повествование от лица личного врача Клеопатры, и благодаря этому сквозь великие события проступает драма женщины, обожествляемой современниками, которая со всеми ее чувствами и страстями была всего лишь смертным человеком.
Калигула, Сапожок — так любовно называли римляне юного императора Гая Юлия Цезаря Германика. Плебеи боготворили его за бесплатный хлеб и кровавые зрелища, которыми он щедро одаривал их. Но постепенно Рим захлестнула волна казней, страшных смертей и вынужденных самоубийств. Так Калигула расправлялся с теми, кто осмеливался усомниться в его божественном происхождении. Объявив себя братом-близнецом могущественного Юпитера, тиран стремился к неограниченной власти и требовал почитать себя как бога. Интриги, кинжал, яд и меч палача — вот инструменты, при помощи которых безумный император вершил свою власть.
История Крымского ханства для обычного читателя и сегодня остается практически неизвестной. Когда и почему в Крыму поселились татары, какие отношения связывали это государство с соседями, далекими и близкими: Речью Посполитой, Московским царством, Османской империей, Казанским и Астраханским ханствами? Но наибольший интерес для украинского читателя представляет история отношений Крымского ханства с Украиной, недаром крымских татар и казаков называли заклятыми друзьями и закадычными врагами. Об этих непростых отношениях, об истории, экономике и культуре Крымского ханства подробно рассказывается в нашей книге.
В 2016 году Центральный архив ФСБ, Государственный архив Российской Федерации, Российский государственный военный архив разрешили (!) российско-американской журналистке Л. Паршиной и французскому журналисту Ж.-К. Бризару ознакомиться с секретными материалами. Авторы, основываясь на документах и воспоминаниях свидетелей и проведя во главе с французским судмедэкспертом Филиппом Шарлье (исследовал останки Жанны Д’Арк, идентифицировал череп Генриха IV и т. п.) официальную экспертизу зубов Гитлера, сделали научное историческое открытие, которое зафиксировано и признано международным научным сообществом. О том, как, где и когда умер Гитлер, читайте в книге! Книга «Смерть Гитлера» издана уже в 37 странах мира.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Видный британский историк Эрнл Брэдфорд, специалист по Средиземноморью, живо и наглядно описал в своей книге историю рыцарей Суверенного военного ордена святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского. Начав с основания ордена братом Жераром во время Крестовых походов, автор прослеживает его взлеты и поражения на протяжении многих веков существования, рассказывает, как орден скитался по миру после изгнания из Иерусалима, потом с Родоса и Мальты. Военная доблесть ордена достигла высшей точки, когда рыцари добились потрясающей победы над турками, оправдав свое название щита Европы.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.
Книга Рипеллино – это не путеводитель, но эссе-поэма, посвященная великому и прекрасному городу. Вместе с автором мы блуждаем по мрачным лабиринтам Праги и по страницам книг чешскоязычных и немецкоязычных писателей и поэтов, заглядывая в дома пражского гетто и Златой улички, в кабачки и пивные, в любимые злачные места Ярослава Гашека. Мы встречаем на ее улицах персонажей произведений Аполлинера и Витезслава Незвала, саламандр Карела Чапека, придворных алхимиков и астрологов времен Рудольфа II, святых Карлова моста.