Храбрые сердца однополчан - [16]

Прорыв наших лыжников вызвал целый переполох во вражеском тылу. Штаб 35-й пехотной дивизии гитлеровцев, размещавшийся вблизи Лыскино, подготовился к срочному отъезду.

Фашистское командование принимало экстренные меры, чтобы сковать действия лыжного батальона. Из Гжатска и других пунктов противник подтянул резервы, в том числе перебросил на автомашинах финский лыжный батальон. Создав подавляющее численное превосходство, враг предпринимал одну за другой яростные атаки на Лыскино, где закрепились гвардейцы. Атаки пехоты поддерживало около десяти танков.

Полтора часа длился бой. Мужественно и стойко отражали гвардейцы атаки наседавших врагов. Три бешеные атаки захлебнулись под метким огнем лыжников, четвертая завершилась рукопашной схваткой. Когда кончились боеприпасы, гвардейцы действовали штыками, дрались и умирали как герои.

Фашистам, имевшим многократное превосходство в силах, удалось наконец овладеть населенным пунктом Лыскино. В тяжелый момент боя, когда кольцо окружения сжималось, группа лыжников во главе с парторгом капитаном П.Сафоновым прорвалась сквозь цепь фашистов и вышла к своим.

Сохранилась запись радиопереговоров между офицерами батальона Н.Костырева и штабом дивизии в последние минуты боя:

«Давайте больше огня! Противник идет со всех сторон».

«Даем. Укажите, откуда идет противник и в каком составе».

«Противник численностью до батальона выдвигается из района Кузнечики. Дайте огонь на Лыскино, по южной и западной окраинам».

«Следите. Даем залп «катюш». Передайте Костыреву, что он награжден орденом Александра Невского».

«Понятно, понятно».

«Где Костырев и Соколов?»

«Соколов тут. Костырев ранен, но тоже с нами. Противник идет в атаку девятью танками, дайте больше огня на нас».

«Даем. Как ложатся снаряды?»

«Дайте больше огня!»

«Даем, даем».

«Танки от нас в 100 метрах. Загорелись крайние дома…»

«Держитесь. Сосредоточиваем огонь…»

На этом радиосвязь была прервана. Капитан Н.Костырев, майор А.Соколов, все воины лыжного батальона сражались с врагом и погибли в неравном бою как герои. В тылу противника они вызвали немалый переполох, привлекли на себя много вражеских сил, значительную часть которых уничтожили. Серьезные потери были нанесены противнику также нашей артиллерией и «катюшами», когда гвардейцы в последние минуты боя вызвали огонь на себя.

Лыжный батальон свою задачу выполнил. Его решительный, энергичный выход в глубь фашистской обороны открывал широкие возможности для успешного наступления других подразделений и частей. Назрел момент, который при умелом использовании сил мог бы стать началом весьма значительного, масштабного события на нашем участке фронта. И все было бы хорошо, если бы не крайняя осторожность одного из старших начальников да не роковая ошибка наступавших.

Время от времени автору этих записок придется вести разговор об ошибках и упущениях, о безынициативных решениях и горячности действий — обо всем том, что в боевой обстановке стоило большой крови и многих жизней. Забыть суровые уроки войны невозможно, а умолчать о них — нечестно.

Вслед за батальоном Н.Костырева должны были бы так же решительно атаковать противника другие лыжные подразделения, им ведь под силу быстрый маневр по глубоким снегам. В распоряжении нашего комдива имелась целая бригада лыжников, и он порывался ввести ее в бой, а старший начальник никак на это не соглашался. И то, что вот сейчас упускается исключительно выгодный момент обстановки, было очевидным. На НП нашего батальона слышались голоса офицеров:

— Сейчас бы за ними по горячим следам…

— Ударить надо, поскорее ударить!

— А где ж другие братцы-лыжники?

Так говорили в окопах. О чем же думали в штабе? Несколько позже нам привелось узнать о том из рассказа Андрея Трофимовича.

Наш комдив то и дело связывался по телефону с офицерами штаба армии. Но на его настойчивые предложения немедленно ввести в бой лыжную бригаду отвечали отказом. Целесообразность активизации наступления признавали, а поддержать не могли, объясняя только одним: «Хозяин пока не решается…»

Возможность расширить прорыв фронта противника и развить успех наступления до крупных масштабов была упущена. Вместе с тем крайне осложнилось положение батальона Н.Костырева, по сути брошенного на произвол судьбы.

Закрепившемуся в населенном пункте батальону фашисты, конечно, не дали спокойного житья. Начали окружать своими резервами, подтянули танки, артиллерию, стали с разных направлений беспрестанно тревожить атаками. «Так волчья стая приближается с опаской, примеривается, клацая зубами, перед тем как накинуться…» — рассказывал мне впоследствии один из немногих оставшихся в живых офицеров-лыжников секретарь парторганизации батальона П.Сафонов. И вот гитлеровцы ударили по обороне подразделения крупными силами. Понимая, что самостоятельно вряд ли выстоять в неравном бою, Костырев запросил у командования поддержки огнем дальнобойной артиллерии. На его призыв откликнулись сейчас же: наши батареи открыли сильный огонь, рассчитывая поддержать, прикрыть батальон от наседавших гитлеровцев.

Но удар наших батарей вначале пришелся по пустому месту. Батальон, действуя в глубине обороны противника, отклонился от указанного ему направления. Вслед за тем была допущена непростительная ошибка в ориентировании на местности. Координаты, переданные по радио, оказались неверными, и артиллерийское воздействие, естественно, пришлось не по цели.