Хpоники российской Саньясы. Том 1 - [40]

Вообще, я встречался и со многими жесткими сектантскими направлениями — «Белым Братством», «Агни-йогой» в ее не очень-то человечном варианте. Короче говоря, с людьми, уверенными в том, что они знают, как устроен мир. Между прочим, многие из них были достаточно успешны в том, что делали, но и, соответственно неуспешны тоже, ибо существенно ограничены именно своими концепциями и верованиями.

Я сам никакой конкретной концепции не придерживаюсь и думаю, что использование любого инструмента — оно ситуативное — в зависимости от задачи. Можно всегда выбрать или создать пространство для эффективного решения нужной задачи. Как вы знаете из физики — успешность решения задачи зависит от выбора системы координат. Если мы выбираем удобную координатную систему, а не какую-то стандартную, то все получается просто и легко.

В: — Наверное, мало где, кроме России времен «застоя» встречались случаи, когда Ищущий получал какой-то серьезный Духовный опыт, переживания, так сказать, — за бутылкой водки…

Г.Р.: — Да, некоторым помогает. Я знаю таких людей, которым сильно помогло. Но большинство на этом погорело. Если человек может результат воздействия водки и других веществ отслеживать, минимизировать или совсем убирать, то есть — как бы «пережигать», то в результате появляется энергия, чтобы что-то увидеть про себя. Облегчается доступ к подсознанию и могут идти весьма мощные прорывы весьма интересного материала. Это — довольно известные еще из древности вещи. Существовало же так называемое «Духовное пьянство» на Руси: Хотя сейчас, конечно, это все выродилось и давно превратилось у многих в обычную пьянку под знаком духовности, — то есть, как бы не просто пьем, а со смыслом! А людей, реально владеющих этой техникой, осталось очень мало.

Очень много мне дало знакомство с Игорем Калинаускасом. Это человек, который, на мой взгляд, реально воплощал в себе те идеи, которые я встречал только в книгах. Через контакт с ним пришло осознание, что все эти вещи невозможно изучать иначе, чем через собственные изменения, трансформацию. Для большинства же людей эта идея так и осталась закрытой и они до сих пор изучают какие-то феномены:

В: — При любой трансформации изменяется система ценностей, наступает, как правило, кризис. Было ли что-то подобное у вас?

Г.Р.: — Для меня всегда доминирующей ценностью был интерес. Поэтому мне не стоило очень большого труда отказаться от какой-то системы представлений и искать другую. У меня не было жесткой системы ценностей вне того, что меня интересует, хотя были жесткие представления о мире и их, конечно, пришлось менять. Бывает часто такая беда, что способности и возможности восприятия опережают возможности осознавания и тогда человеку не удается интегрировать какое-то сильное переживание в свою картину мира. Тогда возникает пограничное состояние, от которого уже и до патологии близко.

У меня одно такое мощное переживание было — это когда я осознал, что мое «я» — это такая фигня! Это было просто очень смешно и я пол-дня не мог остановиться от смеха, когда вдруг оказалось, что «я» — это самое никчемное, что только может быть, то, что по сути дела — только мешает.

В: — Это осознавание пришло и ушло?

Г.Р.: Нет, оно так и осталось в фоне. Ушла эмоциональная часть этого осознания — я перестал смеяться, а само осознавание никуда не ушло.

Если человеку не нужно об этом самом «я» заботиться и беспокоиться, открываются совсем другие, чем раньше, возможности. Мы слишком уж много тратим на это энергии. Об этом я и до того в книгах читал, но одно дело — в книжке прочитать, и совсем другое, когда это вдруг приходит, как переживание:

В: — Это произошло в результате какой-то ситуации?

Г.Р.: — Была такая детская игрушка — такая штучка, которую кидают в цель и она втыкается. Там еще есть поле, состоящее из пупырышков, между этих пупырышков она должна воткнуться. Вот я тренировался попадать в «десятку» и все попадал около, иногда даже в «девятку». А потом, вдруг, без подготовки просто повернулся, бросил и попал точно в «десятку». И я еще успел подумать: — «Надо же, как просто, — не нужно целиться на самом деле!». И тут оно случилось:

В: — Как сделать так, чтобы это самое «я» перестало волновать?

Г.Р.: — Да не думать о нем, вот и все! Всегда же можно поймать себя на том, например, что действие, которое я сейчас произвожу, направлено на то, чтобы поддержать какой-то образ — либо свое представление о себе, либо представление других людей обо мне, улучшить этот образ и представление и тому подобное.

К сожалению, то, что человек занимается своим собственным «я», даже под хорошим очень флагом саморазвития, — это лишает его стольких переживаний, он проходит мимо стольких необыкновенных вещей, вещей вполне реальных, но которые он не может видеть просто потому, что сильно занят собой.

В: — Что это за вещи?

Г.Р.: — Это похоже на вопрос: — «Что мне за это будет, если я перестану заниматься собой?». Надо перестать, тогда ясно будет! А словами это не описать. Это другое восприятие реальности, другое с ней взаимодействие. Даже метафора не поможет. Если я говорю метафорически, — я обращаюсь к какому-то опыту, который у человека есть и он, соответственно, привязывается к этому своему опыту. А совершенно новый опыт словами не передать. Его сначала пережить надо. Можно передать состояние, но это уже другая тема…