Хозяйка Рима - [6]

Мало.

Внезапно что-то больно ударило его по затылку; небо тотчас дернулось в сторону и из голубого сделалось белым. Он сделал неуклюжий шаг вперед, обернулся, поднял клинок и почувствовал, как вся рука неожиданно онемела. Это стражник с силой ударил его железным щитом по локтю. Отстраненным взглядом он увидел, как меч выскользнул из его пальцев, а сам он, получив удар рукояткой меча по голове, рухнул, упал на четвереньки. Едкий пот заливал глаза. В следующий миг его пнули в бок чьи-то обутые в железные башмаки ноги. Он глубоко вздохнул, и черный демон в его голове набросился на самого себя подобно змее, пожирающей собственный хвост. Когда в руках у него меч, все так легко и просто.

Мало. Много не бывает никогда.

Хруст костей утонул в громком реве толпы. Оглушительный, неясного происхождения рев напоминал рокот бушующих морских волн. Он впервые посмотрел вперед и увидел их: тысячи зрителей, столпившихся на трибунах. Сенаторов в тогах с пурпурной каймой. Матрон в разноцветных шелковых столах. Жрецов в белых одеждах. Как их много… Неужели мир вмещает так много людей? Он заметил на передней трибуне лицо жующего мальчишки в красивой тоге, мальчишка что-то кричал с набитым ртом и хлопал в ладоши.

Все они рукоплескали. Огромную арену сотрясали оглушительные рукоплескания.

Затухающим взором он разглядел балкон императорской ложи, а в ней светловолосую девушку с напряженным белым лицом, одну из племянниц императора… Разглядеть самого властителя Рима, румянощекого, в пурпурном плаще, его изумленный взгляд… Разглядеть, как небрежно поднялась вверх императорская рука.

Рука, вытянутая в жесте милосердия.

— Почему? — подумал он. — Почему?

В следующее мгновение мир куда-то исчез.

Лепида продолжала болтать, пока я раздевала ее, готовя ко сну, разумеется, не о гладиаторских боях. Все эти истории о крови и смерти давно уже приелись. Зато отец моей хозяйки упомянул некого сенатора, который мог бы стать ее мужем. Теперь все разговоры были только об этом.

— Сенатор Марк Норбан, именно так его зовут, он ужасно стар… — я почти ее не слушала и едва разобрала хотя бы единое слово.

Раб с покрытой шрамами спиной. Кто он? Бритт? Галл? Он сражался настолько яростно, размахивая мечом, словно Голиаф, что не обращал внимания на наносимые ему раны. Он продолжал рычать и отбиваться, даже когда его сбили с ног, и явно был безразличен к собственной жизни, успев при этом зарубить нескольких стражников.

— Тея, ты смотри, поосторожнее с этими жемчугами, они стоят трех таких бездельниц, как ты.

Я видела сотни рабов, подобных ему, прислуживала бок о бок с ними и избегала их. Они слишком много пили, бранились со своими хозяевами, за что их самих часто и нещадно пороли. Они старались по возможности ничего не делать. Их следовало обходить стороной, особенно в дальних углах дома, когда никто не мог услышать, как ты сопротивляешься и зовешь на помощь. Одним словом, это были отъявленные негодяи.

Так почему же я неожиданно расплакалась, когда этого пленника за ноги выволокли с арены? Я не плакала с тех пор, как меня продали Лепиде. Я не плакала даже тогда, когда прямо на моих глазах убивали гладиаторов и бедных затравленных животных. Почему же мне стало жалко этого верзилу?

Я ведь даже не знала, как его зовут.

— Я не нахожу, что император Домициан хорош собой как мужчина, но ведь с расстояния такое трудно разглядеть, — заметив обломанный ноготь, Лепида нахмурилась. — А как бы мне хотелось, чтобы у нас был красивый и сильный император! Надоели все эти вялые старики.

Император. Зачем Домициану нужно было даровать жизнь какому-то недобитому рабу? Толпа требовала смерти и новых зрелищ. Зачем Домициану понадобилось спасать его?

— Ступай прочь, Тея. Ты мне больше не нужна. Сегодня вечером ты невообразимо глупа.

— Как пожелаете, — ответила я на греческом, задувая светильник. — Ты злоязычная паршивая мегера.

Я направилась через весь зал к себе, то и дело прислоняясь к колоннам, чтобы не потерять равновесия, и пытаясь не думать о голубой чаше. Не стоит выпускать кровь дважды за день, как бы мне этого ни хотелось.

— Это ты, Тея! Как раз ты мне и нужна.

Подернутым дымкой взором я узрела сразу двух Квинтов Поллио, и оба поманили меня к себе в спальню на серебристое спальное ложе. Я закрыла глаза и постаралась подавить зевок, надеясь в душе, что не усну посреди его жалкого пыхтения. От рабынь не ожидают особого воодушевления, когда они удовлетворяют плотские желания хозяина, однако считается, что они должны быть жизнерадостными. Пока Квинт Поллио копошился на мне, я как бы одобрительно похлопала его по плечу. Его губы довольно растянулись, обнажая зубы, и он чем-то напомнил мне мула, занятого… впрочем, можно назвать это занятие как угодно.

— Ты славная девушка, Тея. — Он вяло похлопал меня по боку. — Беги к себе.

Я одернула тунику и выскользнула за дверь. Судя по всему, завтра он сунет мне медную монету.

Глава 1

Апрель 82 года н. э.

Когда усталые бойцы гуськом прошествовали в ворота школы гладиаторов на Марсовой улице, атмосфера была праздничной и торжественно мужественной. Накануне утром двадцать бойцов вышли из этих ворот, чтобы принять участие в главном бою сегодняшних игр, устроенных в честь богини Цереры. Лишь четырнадцать человек вернулись с арены живыми. Что в целом очень даже неплохо. И вот теперь победители, с важным видом прошествовав через узкий, освещенный факелами зал, сваливали в корзины доспехи и шлемы.