Хозяйка района - [27]

— Вылезайте все! Это тетя Аня!

И запрыгал по ступенькам вниз. Анна рассмеялась:

— Это Ванюшка! Младший племянник. Он всегда такой шумный. Что поделать, ведь всего четыре года непоседе!

Она остановила машину у крыльца. Выбралась, хотела потянуться, но Ванюшка с разбега уткнулся ей в колени и едва не уронил на землю. Высокий смуглый мужчина успел подхватить ее под руку:

— Держись! А то этот постреленок собъет!

Анна подхватила ребенка на руки, несколько раз поцеловала:

— Ах ты разбойник! Какой же ты смуглый стал, почти как дядя Толиб.

Оглянулась на смуглого мужчину, потом на подходившего Павла:

— Спасибо, Толиб! Всем здравствуйте! Знакомьтесь — это Павел Юрьевич Светлов, оперуполномоченный из области. Можете при нем не таиться. Сегодня Павел Юрьевич побывал с нами в соседнем районе и думаю, что за сегодняшний день узнал много нового.

Павел оглядел родственников Иноземцевой, заметил, что оружия уже нет и сказал:

— Зовите меня просто Павлом или Пашей. Прошу прощения за вторжение в ваш семейный круг, но…

Договорить ему не дали. Седой мужчина в инвалидной коляске протянул ему руку:

— Николай Васильевич, отец Анны. Переставайте оправдываться, мы гостям всегда рады. Вот знакомьтесь, зятья мои — Толиб и Александр, это дочери — Лидия и Ирина, а это их отпрыски…

Он указал рукой на восьмерых разновозрастных внуков:

— Ольга, Инга, Колька, Васька, Танька, Машка, Борька и Ванюшка. Моя жена — Татьяна Ивановна. А это Михаил Дмитриевич, хозяин этого дома, где мы приют нашли. Те два молодых человека — охрана, что наша средняя дочь к нам приставила, Алексей и Виталий. И сдается мне, что быть им зятьями моей старшей дочери!

Николай Васильевич рассмеялся, а Инга и Ольга покраснели и буркнули:

— Да ну тебя, дедушка! Скажешь тоже…

Ребята–охранники, как заметил Светлов, отвернулись при этих словах в разные стороны и тоже покраснели. Анна, обнимая за плечи, подвела к нему двух стариков:

— Иван Андреевич и Мария Игнатьевна — мои вторые родители.

Свекровь неожиданно сказала Анне:

— А ростом–то он на Андрюшу смахивает.

Анна побледнела и убежала в дом. Иван Андреевич укоризненно сказал жене:

— Ну что ты ее душу–то рвешь?

Повернулся к Павлу:

— Не обращай внимания, сынок. Анютка теперь, как дочь нам и к нам она относится, как к родным. Но если у вас слюбится, мы против не будем. Сына нашего все равно не вернуть, а ей тоже не гоже одной весь век быть.

Павел почувствовал себя неловко и начал оправдываться:

— Она меня привезла, чтобы одного в городе не оставлять. Я ведь чужой всем.

Мария Игнатьевна, стирая слезы, сказала:

— Глупый ты! Ты Анютке Андрея напомнил, только она тебе никогда этого не скажет — гордая! И привезла она тебя сюда не случайно: бессознательно она нам тебя показать решила. Не обижайся на стариков и на нее тоже. Шесть лет она одна, сколько можно?

Старики подошли к нему совсем близко и Павел неожиданно обнял их обоих ни слова не говоря. Застрявший в горле комок мешал говорить, но на сердце стало радостно. Все вокруг гомонили. Женщины накрывали на соединенные друг с другом столы, поставленные прямо у крыльца. Младшие ребятишки, под руководством Анны, таскали припасы из машины. Ольга и Инга хихикали с охранниками. Павел тоже включился в общую суматоху, спросив пробегавшую мимо Лидию:

— А мне что делать?

Та обернулась и смеясь, ответила:

— Раз и вы в суматоху включаетесь, то открывайте все банки, что вон там, на завалинке, стоят. Консервный нож там должен быть. А если нет, то в доме спросите.

Павел попросил:

— Зови меня на «ты», ладно? И остальным скажи.

Лидия рассмеялась уже в полный голос:

— Ладно!

Павел отправился к многочисленным банкам на завалинке, но консервного ножа не нашел и зашел в дом. Митрич вытаскивал из погреба маринованные грибы и сразу же обратился к нему:

— Паша, подай мне тряпку с залавка. Банки–то грязные сверху.

Светлов растерялся:

— А где это — залавок?

Смех Анны заставил его обернуться, а она сказала:

— Видишь высокую скамейку возле печки с еще одной полкой внизу? Вот это и есть залавок.

Павел тоже улыбнулся:

— Я в деревне даже в гостях ни разу не бывал, так откуда мне знать, что такое «залавок».

Взял тряпку и протянул Митричу. Спросил:

— А консервный нож где лежит?

— На теремке, в банке.

Светлов закрутил головой. Иноземцева, уже без смеха, указала ему рукой вверх. Павел поднял глаза. На печном выступке из двух кирпичей стояла банка с ложками и вилками, а среди них цветастая ручка консервного ножа. Он обернулся:

— Спасибо.

Сзади никого не было. Он вышел на улицу и принялся открывать крышки. Лидия и Ирина сразу же уносили банки и выкладывали их содержимое в тарелки и блюда. Дети расставляли все на столах. Подъехал Николай Васильевич:

— И вас запрягли?

Павел обернулся:

— Я сам захотел. Суматоха заводит.

— Это верно. Каждый раз Анна наши дни рождения превращает в пир.

Отец Инозецевой замолчал, а потом вдруг спросил:

— Тебя арестовать ее прислали?

Банка с огурцами упала на землю, но не разбилась. Рассол вытекал из нее на траву, но Павел не шевелился. Тихо сказал:

— Нет. Я вообще случайно появился. В области забеспокоились из–за длительного молчания райцентра, меня и отправили проверить.