Хозяйка перекрёстков - [37]

Здесь, на развилке, путники явно часто делали привал – было обустроено несколько мест для костра и даже сооружены навесы от дождя. Правда, всё это тоже выглядело так, будто много лет было заброшено и только недавно в эти места снова начали заглядывать люди. Амальгама подсветила мне одно из костровищ, показывая, что угли в нем ещё теплые.

Ну, что ж, а вот и развилка. Выбор, о котором постоянно говорила Эреш. Либо свернуть налево и спокойно обойти незнакомцев. Либо пойти направо, и там, судя по повышенным тонам спорщиков, меня явно ждут одни неприятности.

Но, как говорил котёнок Гав, как же туда не ходить? Они же ждут!

Картина передо мной открылась хоть и необычная в некоторых деталях, но легко узнаваемая по сути.

Итак, что мы имеем. Тяжело нагруженная повозка – одна штука. Приземистая, с деревянными колесами, обмотанными цепями – видно для лучшего сцепления. Тянет её здоровенная ящерица размером с лошадь, в хитроумной сбруе, позволяющей одному из погонщиков сидеть прямо у неё на загривке, между оглобель.

Погонщиков четверо. По виду – типичные фермеры. Один в седле, трое вскарабкались на повозку. Вооружены вилами и дубинами, у того, что в седле – короткое копьё. Скорее всего, стрекало для управления ящером.

Тех, кто преградил им дорогу, тоже четверо. И выглядят они так, будто шляются по этим болотам уже не первую неделю. Обувь, одежда и даже лица покрыты слоями грязи, неопрятные бороды торчат слипшимися прядями. В руках – топоры и ножи, у того, что покрупнее остальных – еще и потрёпанный деревянный щит, больше похожий на выбитое у бочки дно.

– А ну бросайте дубьё, кому сказал! – кажется, уже не в первый раз выкрикнул главарь разбойников.

Рванулся было вперед, пытаясь напугать фермеров, но тот, что был вооружен вилами, ткнул ими ему навстречу. Бородач отбил вилы щитом и рыкнул, как рассерженный пёс, но всё же отступил. Подельники его тоже не спешили нападать – силы были относительно равны, к тому же фермеры, забравшись на повозку, имели некоторое преимущество. Да и выглядели не такими измождёнными. Впрочем, голод лишь придавал разбойникам злости.

Ситуация патовая. И моё появление запросто может склонить чашу весов на ту или иную сторону.

– Путник! – вскричал один из фермеров – как раз тот, что с вилами. Одет он был чуть побогаче остальных – поверх длинной льняной рубахи у него красовался еще и овечий жилет, а голову прикрывала потрепанная соломенная шляпа. – Помогите отбиться от душегубов!

– Да не тронем мы вас, если товар отдадите! – зло сплюнул в сторону вожак разбойников. – Выгружайте жратву и катитесь дальше!

Верилось в это с трудом – рожи у оборванцев были звероватые, а ножи они достали явно не для того, чтобы в зубах поковыряться.

– А ты…

Главарь прищурился, оглядывая меня. Заметил, как я вытаскиваю из ножен кинжал.

– Давай лучше к нам! Распотрошим этих деревенщин, разделим всё по чесноку!

Забавно. Я видел, что говорят явно не по-русски, но речь их прекрасно понимал. Даже никакого синхронного перевода от Амы не нужно было, как в случае с арранским.

Откровенно говоря, мне на обе стороны было одинаково плевать. Но на то, чтобы принять решение, времени было минимум – все участники перепалки были так взвинчены, что были похожи на динамитные шашки с зажжёнными фитилями. Весь вопрос в том, кто рванёт раньше.

Я всё же склонился на сторону фермеров. Разбойники тоже явно забрались в эти болота не от хорошей жизни, и их можно было даже пожалеть. Но не настолько, чтобы встать на их сторону. Никогда не любил гопоту.

– Убирайтесь, – шагнув ближе к повозке, процедил я.

– Ах, ты… – захлебнулся яростью один из разбойников – тот, что стоял левее и чуть позади меня. Ринулся на меня с топором, попытался ударить в спину.

Остальные бросились в атаку почти одновременно с ним, и пространство вокруг телеги быстро превратилось в поле битвы.

Я легко увернулся от бандита с топором, сделав шаг вперед и в сторону. Встретил второго ударом посоха в нос, и только потом пустил в ход кинжал – резанул оборванца по тыльной стороне ладони, заставляя выронить нож. Тут же развернулся к первому, пнул его под колено. Тот согнулся и взвыл от боли. Я добавил ему локтем в челюсть. Развернув посох, швырнул его, как копьё, в спину третьего, который как раз пытался стащить с телеги одного из фермеров.

Урок, который преподала мне Хестия, пошёл на пользу – я старался постоянно двигаться, не держать клинок на виду, бить коротко и быстро, следить за ногами. Здорово мешала липкая густая грязь вокруг повозки – ноги в ней то скользили, то вязли, темп движений сбивался. Но в этом смысле мы все были в одном положении. Налётчики и вовсе были в дырявых сапогах, а то и в чунях, сплетенных из коры.

Но всё же кинжалом я колол и резал редко – чаще просто бил кулаками, коленями, выворачивал запястья противников какими-то шальными приёмами айкидо. Злости на этих людей не было, поэтому я не мог заставить себя резать их, почем зря.

А вот фермеры не особо церемонились. Видно, выплескивали накопившийся адреналин. Тому бандиту, которому я съездил по лопаткам посохом, спустя пару мгновений раскроили башку тяжелой дубиной. Еще один получил в бок вилами и, вырвавшись, бросился бежать напролом через заросли. Третий, зажатый с двух сторон, получил страшный удар дубиной в колено – меня аж передёрнуло от звука раздробившейся кости и последовавшего за ним истошного вопля.