Хозяйка Блосхолма. Лейденская красавица - [225]

Один раз Фою показалось, что он слышит голос, взывающий о помощи, но призыв не повторился, и они двинулись дальше. Наконец небо прояснилось, и месяц осветил такую водную поверхность, какую только разве Ною пришлось видеть из ковчега, только по этой поверхности плавали вещи, которые вряд ли пришлось видеть Ною: стога сена, мертвый и тонущий скот, домашнюю утварь и даже гроб, вымытый из какого-нибудь кладбища, а вдалеке мелькали бесплодные вершины дюн.

— Мельница должна быть недалеко, — сказал Март Ян, — повернем.

Они повернули и стали грести усталыми руками, так как ветер вдруг стих.

* * *

Теперь вернемся немного назад. Из комнаты, где совершилось венчание, Эльза побежала к себе наверх и заперла дверь. Через несколько минут она услышала стук и голоса Симона и Мег, просившие ее отворить. Она не отозвалась, стук прекратился, и тут Эльза в первый раз услышала гул и рев прибывающей воды. Время шло будто в каком-то кошмаре, пока вдруг не раздался треск ломающегося дерева. Эльза заметила, что вся мельница стала оседать. Она уступила напору волн в тех местах, которые были наиболее слабыми. Верхняя узкая часть ее рухнула, и красная крыша повисла, как пригнутое ветром к земле дерево. Эльза в ужасе бросилась к двери, ища лестницу. Но вода уже поднималась по ступенькам, путь был отрезан. В комнате была еще лестница, которая вела на бывший чердак, теперь лежавший под острым углом. Эльза взобралась на эту лестницу, так как вода лилась из двери и деваться было некуда. Под самой крышей оказался люк. Эльза вползла в него и очутилась как раз в месте крепления гигантских мельничных крыльев. Ветер задул фонарь, который она успела захватить с собой. Эльза схватилась за стержень, к которому были прикреплены лопасти крыла. Тут она заметила, что деревянная крыша, опираясь на кирпичный фундамент, качается во все стороны, как лодка на бушующем море. Вода подходила к ней. Эльза чувствовала это по всплескам волн, хотя не видела воду, и ноги ее были еще сухими.

Сколько времени прошло, Эльза не могла определить, но, наконец, тучи немного разошлись, выглянул месяц, и при его свете она увидела нечто ужасное. Вся окрестность была покрыта водой: до крыши она не доходила всего несколько футов и все еще продолжала подниматься. Эльза заметила, что на крыше изнутри были маленькие выступы вроде ступенек, которые вели к слуховому окну. Кое-как она добралась до этого окна. Отсюда можно было что-то рассмотреть. Совсем рядом, но все же отделенные пятнадцатью футами волнующейся желтой воды, виднелись остатки каменного фундамента, за которые хватались два человека, Симон и Мег. Они тоже увидели Эльзу и стали звать на помощь, но Эльза не могла помочь им. Без сомнения, это был сон, потому что ничего подобного не могло случиться наяву.

Вода все больше и больше заливала фундамент, пространство, на котором держались два существа, становилось все меньше и меньше. Скоро оно сделалось слишком тесным для обоих. Они начали ссориться, браниться, и их разъяренные зверские лица почти соприкасались между собой, между тем как сами они, скорчившись, стояли на четвереньках. Вода еще поднялась, они продолжали стоять в том же положении, и Симон головой толкнул Мег. Но Мег была еще сильна, она ответила на толчок толчком, и в следующую минуту, как кошка, вспрыгнула Симону на спину, придавив его. Он пытался стряхнуть ее, но не мог, не решаясь разжать с трудом удерживающие его руки. Он повернул свое плоское ужасное лицо и укусил жену за ногу. Мег громко вскрикнула от боли, и этот крик услышал Фой. Затем она выхватила нож из-за пазухи (Эльза видела, как он сверкнул при лунном свете) и стала наносить удары.

Эльза закрыла глаза. Когда она снова открыла их, женщина была одна на узком карнизе, распластавшись, как лягушка. Так она лежала с минуту, как вдруг карниз стал опускаться и исчез, затем он снова вынырнул, а Мег продолжала держаться за него, вся мокрая, подвывая от ужаса. Карниз снова скрылся под водой, на этот раз глубже, и когда всплыл опять, то на нем уже никого не было — нет, впрочем, было одно существо, полудикая черная кошка, бродившая по мельнице. Черная Мег же исчезла без следа.

Дождь сменился морозом, стало страшно холодно. Если бы на Эльзе не было надето теплое зимнее платье, обшитое мехом, совершенно сухое, она, наверное, поплатилась бы здоровьем. Девушка совершенно ослабела и лишилась сознания. Ей показалось, что все — ее насильственное замужество, наводнение, смерть Симона и Мег — было не более чем сон, кошмар, проснувшись от которого, она окажется лежащей в своей теплой постели на Брее-страат. Да, это не что иное как кошмар, иначе как могла снова повториться та ужасная борьба, которой Эльза была свидетельницей, а между тем Эльза снова увидела Симона, кусающего ногу своей жены, только его плоское лицо сменилось кошачьей головой, горящие глаза которой устремились на нее. А Мег продолжала наносить ему удары между лопаток, и вдруг она начала расти, принимая гигантские размеры, лицо ее поднялось из воды и подплыло к ней на расстояние фута. Эльза чувствовала, что неминуемо упадет, но попыталась прежде закричать о помощи, так закричать, чтобы мертвые услышали ее. Но не лучше ли удержаться от крика? Крик может вернуть Рамиро. Лучше молча присоединиться к уже умершим. Но что такое говорит голос, голос Мег, только очень изменившийся? Он ободряет ее, говорит, что слышанный ею звук вовсе не происходит от удара ножа, а от весел. Вероятно, это Рамиро приехал в лодке, чтобы схватить ее. Нет, она не отдастся в руки ему или Адриану, она лучше бросится в воду, вверив себя Богу. Раз, два, три, и все кончено…