Хозяйка Блосхолма. Лейденская красавица - [205]

— Осторожнее! Ну-ка, вытри! — приказал Адриан.

— Сам вытри! — ответил слуга, дерзко поворачиваясь на каблуках.

Первым движением Адриана было встать, но он был голоден и решил прежде поужинать. Он взял кружку и стал жадно пить, как вдруг что-то упало на дно кружки, так что пиво снова расплескалось и залило его платье. Он поставил кружку и, схватившись за меч, спросил, кто смел помешал ему пить. Из толпы не раздалось ни шуток, ни насмешек. Она казалась слишком серьезно настроенной, но голос из задних рядов крикнул:

— Это тебе за Дирка ван Гоорля. Ему пища скоро понадобится.

Адриан понял. Все знали о его позоре, всему Лейдену было известно случившееся с ним. Слова замерли у него на губах, и рука выпустила меч. Как ему было поступить? Сделать вид, что он относится с презрением к происшедшему? Он попробовал, было, приказать подать себе новую порцию, но слова не шли у него с языка. Толпа заметила его колебание и, сделав из этого вывод о его виновности, разразилась криками и бранью.

— Предатель!… Испанский шпион!… Убийца!… — раздалось со всех сторон. — Кто донес на нашего Дирка?… Кто предал брата на пытку?…

Затем раздались еще более резкие ноты:

— Убить его!… Повесить вниз головой!… Побить камнями!… Вырвать у него язык!… — и так далее.

Из толпы к нему протянулась длинная женская костлявая рука, и пронзительный голос закричал:

— Дай-ка нам подарочек, красавчик!

Адриан почувствовал, как у него вырвали клок волос. Это было уже слишком! Он должен был подняться и дать себя убить, но вдруг его охватил страх перед этими грубыми руками. Очутиться повешенным за ноги? Нет, он не мог покориться этому! Он выхватил меч и приготовился бежать.

— Держи его! — раздалось из толпы.

Он же рванулся вперед, налетев на мальчика, старавшегося задержать его, расставив руки.

Вид крови и крик раненого мальчика решили вопрос, и толпа ринулась на Адриана, но он был проворен и, прежде чем чья-либо рука успела схватить его, уже бежал по улице, преследуемый градом камней и грязи. Толпа бежала за ним, и началась самая отчаянная травля человека, когда-либо виданная Лейденом.

Адриан поворачивал с одной улицы на другую, сворачивал за один угол, за другой, а позади плотной массой бежали его преследователи. Несколько женщин протянули через улицу веревку, чтобы остановить его, но он перепрыгнул через веревку, как олень. Четыре человека пытались задержать его, забежав вперед, он вырвался и побежал по Брее-страат. Здесь, на двери дома своей матери, он увидел бумагу и догадался, что там было написано. Толпа, однако, настигала его, к ней присоединялись все новые и новые лица. Теперь ему оставалось одно спасение. Рейн был близко, в этом месте он был широк и моста не было. Может быть, его преследователи не решатся последовать за ним в воду! Адриан бросился в реку и поплыл. За ним вдогонку полетели камни и палки, но к счастью для Адриана, ночь стала быстро спускаться, и он скоро исчез с глаз толпы. До него долетели крики стоявших на берегу, возвещавшие, что он утонул.

Однако Адриан не утонул. Он с трудом выбрался через илистую грязь на противоположный берег и, спрятавшись между старыми лодками и наваленным лесом, ждал, пока придет в себя. Но долго он не мог оставаться здесь: стало слишком холодно. Он потащился дальше в совершенной темноте.

* * *

Полчаса спустя, когда Симон-мясник и его супруга Черная Мег уселись, отдыхая от дневных трудов, за ужин, в дверь их дома постучали. Они выронили ножи и испуганно переглянулись.

— Кто это может быть? — проговорила Мег.

Симон покачал круглой головой.

— Я никого не жду, — сказал он, — и не люблю непрошеных гостей. В городе скверный дух!

— Ступай, посмотри! — приказала Мег.

— Ступай сама… — он добавил эпитет, способный взбесить самую кроткую женщину.

Мег отвечала ругательством и запустила металлическую тарелку в лицо мужу, но прежде, чем ссора успела разгореться, снова у двери раздался стук колотушки и на этот раз все сильнее и сильнее. Черная Мег пошла отпирать, а Симон спрятался за занавеску. Обменявшись шепотом несколькими словами с посетителем, Черная Мег пригласила его войти в комнату, ту самую роковую комнату, где Адриан подписал свой донос. Теперь, при свете, Мег узнала его.

— Симон, иди сюда: это наш графчик! — закричала она. Симон вышел, и почтенная парочка, подперши бока руками, разразилась хохотом!

— Это наш дон… наш дон… — задыхаясь повторил Симон.

Смех их, видевших Адриана высокомерным, в богатом платье, был вполне естественен при виде этого несчастного, стоящего, прижавшись к стене, с волосами, слипшимися от грязи, разбитым виском, из которого сочилась кровь, в изорванном платье, пропитанном грязью и водой, в одном сапоге. С минуту беглец сносил их насмешки, но затем, обнажив меч, вдруг, не говоря ни слова, бросился на скотоподобного Симона. Тот побежал вокруг стола.

— Перестаньте смеяться, — закричал Адриан, — или познакомитесь с этим! Я теперь на все готов.

— Это замечательно! — отвечал Симон, уже не смеясь, так как видел, что шутить дальше рискованно. — Что вам угодно, хеер Адриан?

— Угодно, чтобы вы дали мне кров и пищу, пока мне вздумается остаться здесь. Не бойтесь, у меня есть деньги, чтобы заплатить.