Хозяин земли Духов - [29]

— Пока не видели. Но порченых созданий в болоте множество. Исцеление коснется не всех сразу. Для иных должно миновать время.

Похоже, все действительно было не зря. Своими бы глазами посмотреть на изменения.

— Долго я был без сознания?

— Да почесть… — староста взглянул на жену.

— Неполных две седмицы, — напомнила та.

"Две недели… ничего себе!"

— Спасибо, — поблагодарил я. — Спасибо, что вытащили.

Лица домовых посерьезнели.

— И тебе благодарность наша, — сказал Зосима. — За то, что дал местам нашим надежду.

— А теперь отдыхай, — заговорила Милена. — Тебе сил набираться — первое дело. Отдыхай.

Я протянул ей пустую кружку — даже не заметил, как все выпил.

Послышался протяжный скрип, ненадолго шум дождя стал громче, а потом раздался грохот захлопнувшейся входной двери.

— Гости? — спросил я.

Староста мягко, но настойчиво оттеснил жену в сторону печи, сам же юркнул в темный угол комнаты, но тут же появился снова, неся в руках небольшой мешочек. Развязав тот на ходу, замер у огня.

Неведомый гость приближался медленно, но не таясь. При каждом его шаге скрипели гнилые доски в сенях.

На печи завозились — проснулись сыновья старосты.

Я проверил камень на шее — на месте.

В темном дверном проеме показалось еще более темное пятно. Ненадолго замерло, шагнуло в комнату. Ростом непрошеный гость вряд ли уступал мне. Значит, кто-то из болотных тварей.

"Не буди лихо, пока оно тихо…"

И надо же было только что помянуть этих болезных.

— Простите… — тихий шепот ржавыми шестернями прокрутился в голове.

Я сжал магический камень, ощутил ответный жар. В комнате вспыхнул свет ауры.

Стоящая в дверях только закрылась рукой, но не отпрянула. Она вообще не шевелилась. Только дрожала мелкой дрожью.

Зосима швырнул в огонь печи хорошую пригоршню содержимого мешочка. Воздух комнаты, и без того напоенный запахом разнотравья, вздохнул удушливым горьковатым дымом.

— Я не сделаю вам зла, — гостья опустила руку.

Я не ошибся, узнав ее голос. Ворожея! Та самая, что чуть было не дотянулась до моего горла у места Духов. Та самая… да не та…

На ней было сильно изорванное длинное платье. Когда-то, возможно, красивое, но теперь больше похожее на перепачканные грязью лохмотья. Длинные черные волосы намокли и прилипли к лицу, кожа которого отливает вроде бы знакомой белизной. Я не сразу понял, что же в ее облике изменилось сильнее всего… Глаза! Из них исчезла тьма и магнетическая сила. И еще чернильные разводы — их тоже не видно.

Она шагнула по направлению к столу. Неуверенно. Ее даже мотнуло в сторону. Совсем не похожа на ту уверенную в своих силах тварь. Но не играет ли? Заманивает собственной слабостью?

Я снова приподнялся на руках, с трудом сел.

— Можно мне сесть? — спросила она.

Голос все такой же тихий.

Староста посмотрел на меня — я в ответ пожал плечами. Черт его знает, что задумала гостья. В прошлый раз аура ее замедлила, но не остановила. Но и сил у меня тогда побольше было.

— Садись… — протянул Зосима. — Не за стол. Так.

На лице гостьи отразилось нечто, похожее на горечь и обиду. Мне ее даже жаль стало. Но заставил себя отмахнуться от эмоции. Сейчас они только помешают. Я ничего не знаю о местных обитателей. Не знаю об их повадках и уловках.

Гостья окинула взглядом комнату, а потом уселась прямо на пол. Ноги поставила перед собой, обняла их руками.

— Что тебе надо? — спросил Зосима.

— Я не знаю, — проговорила гостья. — Не знаю, куда мне еще идти.

Она продолжала дрожать, хотя уже меньше.

— Помню, как бродила по болотам. Как охотилась. Долго. Потом был голод. Прежней пищи не осталось. А потом встретила тебя, — она подняла на меня взгляд. — Знаю, что хотела с тобой сделать. Знаю, что почти получилось. А потом… — она замолчала, отвела глаза, — потом что-то случилось. Я очнулась в болотах, но голод исчез. Тот, прежний голод, который не унять.

— И что, совсем излечилась? — продолжал расспрос староста. Он осмелел, медленно подошел к гостье, принялся внимательно осматривать ее, обходя кругом.

— Не буду лгать — не знаю, — ответила та.

— Возвертайся, как узнаешь, — развел руками Зосима. — Сама понимаешь, негоже в доме остатки хвори привечать. Она ведь и на здоровых перекинуться может. И, это… подле деревни не шатайся — иди к болотам.

Гостья смотрела на него широко раскрытыми глазами. Яркими, с зелеными бликами. Она перестала дрожать, но бледность так и не спала. Затем перевела взгляд на меня. Просто смотрела несколько секунд, но ничего не сказала. А я пытался уловить в ней остатки того холодного голода, который видел в ворожее. И не улавливал. Девчонка (на вид ей вряд ли больше семнадцати лет) явно устала, продрогла и оголодала в дороге, но, похоже, умолять оставить ее в доме не собиралась. Поднялась — грязная, оборванная, с потухшими глазами, но спина прямая, хотя давящая на плечи тяжесть ощущается даже на расстоянии.

— Ступай с богом, — указал на дверь староста.

Гостья еле заметно кивнула, развернулась.

— Как тебя зовут? — спросил я.

— Не знаю, — ответила та, не оборачиваясь.

— Почему?

— Не помню. Ничего не помню из того, что было раньше.

— Ступай-ступай, — Зосима в нетерпении повысил голос.

— Подожди…

Я знал, что домовой прав. Знал, что он печется и о моей безопасности в том числе. Но не слишком ли жестоко выгонять девчонку в дождь? К тому же она — человек. Человек! И очень симпатичный человек. Уже сейчас понятно: если уцелела она — есть или будут и другие. А значит — я не единственный