Хозяин замка Монте-Кристо - [7]

Спектакль имел колоссальный успех. Вместо условных героев классического французского театра, двигающихся по сцене лишь лицом к публике, не разговаривающих друг с другом, но напыщенно декламирующих стихи, — толпа увидела живую жизнь, услышала прозаическую речь, выраженную тем языком, на котором говорила она сама. Пьеса состояла из ряда картин, живописных и эффектных, хотя и плохо связанных друг с другом. Страсти героев были необыкновенны, характеры их очерчены резко, действие полно драматизма, диалог похож на удары скрещенных шпаг противников. Сцена была полна блеска и движения. И зрители не могли отвести от нее глаз.

Это была первая великая победа молодого французского театра. Пьеса Виктора Гюго «Эрнани», вокруг которой разыгрались особенно жестокие литературные битвы, появилась на сцене лишь год спустя.

Парижская толпа особенно шумно приветствовала молодого драматурга еще и потому, что драма Дюма имела широкое общественное звучание. В ней смело обличались кровавые преступления французского королевского двора. Она звучала антимонархически. Стоит напомнить, что близилась революция 1830 года.

Герцог Орлеанский, присутствовавший на премьере и бывший в то время главой умеренной оппозиции, похвалил драматурга и назначил его своим библиотекарем. Это была синекура — должность без обязанностей, но приносящая Дюма доход в тысячу двести франков в месяц.

Противники пытались запретить пьесу, но народ оказался сильнее кучки реакционеров. II даже король Карл X, тоже побывавший на представлении, вынужден был уступить общественному мнению. На настойчивые требования придворных вмешаться он ответил:

— В театре я только зритель, как и все.

Слава Александра Дюма переступила порог его дома, раскинула крылья и покрыла ими весь Париж. Имя Дюма отныне знал каждый парижанин. Из мелкого служащего он в одну ночь превратился в профессионального драматурга и с тех пор ставил в парижских театрах по пяти—шести пьес в сезон.

В 1830 году Дюма собрался путешествовать. Он решил начать с Алжира. Но двадцать шестого июля, в день отъезда, развернув правительственную газету «Монитер», он прочел шесть чрезвычайных указов короля Карла X, представлявших открытое нарушение конституции. В них объявлялась распущенной только что избранная палата депутатов, лишались права голоса промышленники и торговцы и ограничивалась свобода печати.

— Я предпочел бы скорее колоть дрова, чем царствовать на таких условиях, как английский король!.. — сказал Карл, подписывая указы.

— Черт возьми, я остаюсь! — заявил Дюма, прочтя газету. — Жозеф, подайте мою кольчугу, двуствольный мушкет и двести патронов двадцатого калибра!

Улицы были заполнены шумящей толпой: рабочие, ремесленники, мелкие служащие, мелкие торговцы, студенты, отставные офицеры и солдаты наполеоновской армии взялись за оружие и воздвигали баррикады. Вечером раздался первый выстрел, и народ вступил в бой с королевскими войсками.

Дюма — в кольчуге и каске, со шпагой на боку, мушкетом на плече и с карманами, оттопыренными от патронов, — участвовал в маршах и контрмаршах национальной гвардии, помогал строить баррикады и вместе с толпой пел «Марсельезу». Он был весь огонь: ему казалось, что и он творит историю Франции.

Толпа была пестрой.

— Да здравствует республика! — кричали одни.

— Да здравствует конституция! — вторили другие.

— Да здравствует император Наполеон Второй! — раздался одинокий голос.

Но один лозунг объединял всех:

— Долой Бурбонов!

В восстании участвовало восемьдесят тысяч парижан. Двадцать девятого июля восставшие с боем овладели королевским Тюильрийским дворцом, над которым при криках «Да здравствует свобода!» взвился трехцветный флаг первой революции.

Однако, несмотря на победу народа, власть была захвачена крупной буржуазией. Умеренный либерал герцог Орлеанский, покровитель Дюма, стал королем Луи-Филиппом. И все же новое правительство вынуждено было сохранить трехцветный флаг республики.

— Ну что же, — сказал Дюма, — вместо одного короля мы получили другого. Только и всего!

Однако положение Дюма упрочилось. Он был славен, он был велик, он был богат. Но он был лишь на полпути к вершине своей славы.

6

Июльская монархия, как историки называют эпоху между двумя революциями — 1830–1848 годы, — была золотым веком крупной буржуазии: промышленников и финансистов.

После июльских дней буржуазия стала считать революцию законченной и сделалась ярой сторонницей существующих порядков. Несмотря на введение избирательного права, голосовать имели право лишь очень богатые люди. На требование расширить избирательные права премьер-министр Гизо ответил: «Обогащайтесь, господа, и вы станете избирателями».

Слова: «Обогащайтесь, господа!» — стали лозунгом тех, кто пришел к власти и хотел прибрать к рукам все богатства страны, созданные народом Франции.

Старая аристократия меча и шпаги смешалась с новой аристократией тугого кошелька. Возникали новые фабрики, строились железные дороги, ширилась заморская торговля. В 1830 году началось завоевание Алжира: готовился захват обширных и богатых африканских колоний. Буржуазная Франция выходила на мировую арену.