Хозяин Проливов - [19]

Бреселида сама взяла его большие тяжелые руки и положила себе на грудь. А когда он повторил все ее движения, чувствуя, как кожа его ладоней начинает гореть, слегка толкнула его на спину, оказавшись сверху. Теперь они лежали на соломе, совершенно свободные от одежды, и плотно прижимались друг к другу. Фарнак ощущал ее всю: от светлой солнечной макушки до кончиков пальцев на ногах. Ее тело пахло именно так, как должно было пахнуть, — молоком и медом. Может быть, чуть-чуть орехами. Он был не уверен и не старался разобраться, потому что все его существо ушло в ровные упругие движения рук и ног, оплетавших, гладивших, жадно лелеявших ее теплую солнечную плоть.

Ему казалось, что он давно выстрадал эту встречу, хотя впервые увидел Бреселиду всего два дня назад. Фарнак смотрел на нее словно «чужими» глазами, изнутри себя самого. Бреселида резко приподнялась, взялась руками за его плечи и вдруг рывком села Фарнаку на бедра. Он слегка вскрикнул от неожиданности, но все иные чувства заглушил нестерпимый жар в нижней части тела. Женщина засмеялась и, продолжая удерживать его в себе, осторожно сползла на бок. Еще секунда — и они поменялись местами. Бреселида помогла ему сделать первое движение, положив ладони на его загорелые бедра, слегка подтолкнув вперед и проводив обратно. Дальше Фарнак понял все сам, и когда меотянка застонала, он знал, что это ему в награду.

Гостья тихо улыбалась внизу, принимая его таким, каким он был в этот миг. Никогда в жизни Фарнак не чувствовал себя господином положения. Сильным и от этого особенно щедрым. Он бережно удерживал тело Бреселиды, заведя руки за легкие беззащитные лопатки и опираясь всей своей тяжестью на локти. Еще не получив от нее ничего, он знал, как много она ему подарила.

Вдруг женщина напряглась и дернулась, по ее лицу промелькнула тень, а затем она расслабилась полно, как откатывающаяся в прибое волна. Фарнак не успел осознать, что с ней, потому что в этот миг прибой накрыл его самого. Он всей тяжестью вжал маленькое тело «амазонки» в пол, а когда опомнился, то похолодел от испуга, что мог раздавить Бреселиду. Однако та оказалась на редкость прочной. Она выкатилась из-под него, как яичко из-под курицы, и тут же притянула юношу к себе, понимая, что именно он нуждается сейчас в ласке и утешении.

Какое-то время они лежали рядом. Бреселида пристроила тяжелую руку Фарнака у себя на плечах и прижалась щекой к его теплому, тяжело ходившему боку. Потом она заснула. Пастух продолжал смотреть в проем окна на небо со слабой россыпью звезд и думать о случившемся. Кто она? И зачем приехала сюда? Кто он сам? За какие заслуги ему сделали такой подарок? Что это был именно подарок, Фарнак не сомневался. Лежа рядом с Бреселидой, он как будто ощущал свое право на нее. Право это было давним и коренилось в его жутковатых снах, когда он словно обретал чужую душу и становился больше себя самого в десятки раз…

Бреселида встала намного позже него. Не спеша привела себя в порядок, заплела косу, но, не найдя ни шнура, ни заколки, забросила ее за спину. Затем она спустилась во двор по той же лестнице и с достоинством прошествовала к веранде, где Шааб уже битый час просеивала муку, бросая любопытные взгляды на чердак сеновала. Из-за приоткрытой двери в подвал за гостьей украдкой наблюдали Мерим и Дебра. При ее появлении обе раскраснелись, захихикали и спрятали лица в платки. Даже заспанная служанка, кормившая цыплят, застыла с занесенной рукой, и молодые петушки принялись клевать ее загорелые босые ноги.

Потянувшись, Бреселида прошла через двор и поднялась к столу. Шааб налила ей в глиняную кружку молока. Фарнак, возившийся в загоне с овцами, начал пинками выгонять их за ворота. Он долбил по бокам с такой силой, что даже пятка заболела. Пастух хотел убраться со стадом еще на рассвете, но, как назло, соседская коза подвернула ногу, и его отправили помогать. Видите ли, во всей крепости никто так хорошо не ставит ложбинки на ноги скоту!

Сейчас Фарнак проклинал судьбу за то, что должен еще раз столкнуться с Бреселидой. Он хорошо видел, как гостья о чем-то переговаривается с хозяйкой. Потом высыпает перед ней содержимое своего кожаного мешочка. По блеску на столе юноша понял, что там было и золото. На мгновение в его душе зажглась надежда. Он был уверен, что гостья может увезти его отсюда. Шааб отрицательно покачала головой. Потом еще раз очень решительно. Даже процедила сквозь зубы что-то резкое. Бреселида вспылила. Она сгребла деньги со стола, встала и отправилась в дом. Дальше смотреть он не мог, все овцы уже вышли за ворота, и жена когелета делала ему раздраженный знак рукой, чтоб он тоже убирался.

Через полчаса, прогоняя стадо по узкой верхней тропинке, Фарнак видел, как из Северных ворот крепости выехала всадница на соловой кобыле и пустила ее по дороге мимо города. Лошадь еще несколько раз мелькнула в просветах между деревьями и скрылась из глаз за кустами. Больше ждать было нечего.

Весь день прошел как во сне. Фарнак не помнил, что делал. Несколько раз на него накидывались с криком другие пастухи, но он в ответ даже не огрызался, и те оставили его в покое. На закате он даже не захотел мыться и есть. Забрался к себе на чердак и там рухнул, закопавшись лицом в сено. Луна была еще более яркой, чем вчера. Фарнак лежал на спине, глядя на клочок неба в дверном проеме, и до белизны кусал губы, чтоб не заплакать. Он чувствовал, что слезы стоят в глазах так полно, что вот-вот перельются за веки. Пастух размазал их тыльной стороной ладони, зацепив и нос, из которого тоже, как назло, хлынул целый поток.