Хозяин музея Прадо и пророческие картины - [25]

— Ладно, допустим, я вам верю. Но как получилось, что в итоге в нашем сознании два персонажа слились в один?

— Кое-что произошло.

— Что же?

— Именно в данной части история с трудом поддается логике. Ноя постараюсь объяснить по мере сил, — произнес Романо. — По утверждению Штейнера, когда мальчику из рода Нафана исполнилось двенадцать лет, обе семьи с детьми совершили паломничество в Иерусалим на Пасху. Помнишь эпизод, описанный Лукой, — о том, как Иисус потерялся в храме? Речь шла о нелюдимом и неразговорчивом ребенке, однако он вышел из храма преображенным, обнаружив вдруг зрелость суждений и глубокое понимание Писания, невероятное в его возрасте. По версии Штейнера, в храме души двух детей слились в одну — процесс чисто духовного порядка, занявший до полного завершения три дня. В результате Иисус из рода Соломона зачах и вскоре умер, передав все свои умственные способности наивному Иисусу из рода Нафана.

— Напоминает научную фантастику!

— Согласен. Мы оперируем иной логикой. Однако факт, что с этого момента евангелисты молчали об обстоятельствах дальнейшей жизни Иисуса. Апостолы не рассказывали о нем ничего, вплоть до появления Иисуса на реке Иордан и его крещения, что стало началом общественной жизни Спасителя. Именно в тот момент состоялось рождение Христа, которого мы знаем, помазанника Божьего, человека, осознавшего свое предназначение и готового во имя него умереть.

— И что же, никто до Штейнера об этом не догадывался? — усмехнулся я, вспомнив, о чем мне говорил маэстро из Прадо несколько дней назад.

— Догадывались, конечно! Многие живописцы на уровне подсознания соприкоснулись с истиной и осмелились передать ее в своих произведениях. Вероятно, их путь к просветлению совпадал с тем, что прошел наш философ. Пожалуй, самым известным из художников-провидцев, умевших увидеть сверхъестественное, был Амброджо Бергоньоне. В начале XVI века он написал фреску, на ней воссоздал чудесное преображение, которое постигло Иисуса в храме. Композиция находится в Милане, в базилике, посвященной святому Амвросию, небесному покровителю мастера. И по этой причине я поместил ее репродукцию на обложке своей книги. Взгляни, вот эта картина.

Я посмотрел на указанную иллюстрацию и замер в изумлении, поскольку знал, в какой церкви находилась эта фреска. Я набрел на базилику во время ознакомительной поездки в Милан, прогуливаясь по улицам вокруг замка Сфорца. Помнил, как восхищался алтарем из чистого золота, с интересом разглядывал бронзового змия, который, по преданию, должен был упасть с колонны в пред дверии Судного дня, и постоял у мощей святого в крипте. Но нигде я не увидел данной композиции. Романо пояснил, что она хранится в сокровищнице музея сакристии в базилике. Работа была выполнена на доске в манере, казавшейся немного примитивной. Но меня поразил вовсе не архаический стиль. В мизансцене действительно участвовали два отрока Христа: один сидел на троне в окружении учителей. Второй, под опекой Мадонны, казалось, готовился покинуть храм. Возможно ли такое?

— Ну и что ты скажешь?

Я пожал плечами. Романо заговорил веско и авторитетно:

— Повторяю, что и другие художники эпохи обращались к теме двух Иисусов. Штейнер предполагал, что мастера, разрабатывавшие данный мотив в своих произведениях, так или иначе, соприкоснулись с тайной, и потому настало время открыть истину. В музее Прадо хранится превосходный образец интерпретации сюжета о двух младенцах Иисусах в живописи. Речь идет о картине, написанной Бернардино Луини, учеником Бергоньоне и последователем Леонардо да Винчи. В зале итальянской живописи представлена его работа «Святое семейство», преподнесенная Филиппу II в дар городом Флоренцией. Непременно посмотри ее. Картина очень хороша. На ней изображены два младенца в объятиях Марии, прелестный образ которой выполнен в манере Леонардо. Чуть раскосый взгляд придает ей очарование. Рядом, опираясь на посох, стоит безмятежный Иосиф. Когда ты подойдешь к картине, не торопись, Хавьер. Задержишь около нее, ощути атмосферу, какой она пронизана. Почувствуй нежный аромат лилий, а затем обрати внимание на нижний левый угол панели. У ног одного мальчика лежит длинный тонкий тростниковый крест, атрибут Иоанна. И формально в композиции нет даже намека на второго Иисуса. Однако я убежден, что с картиной поработали, чтобы она не смутила взор Филиппа II. Полагаю, крест явился более поздним дополнением, внесенным рукой человека, которого ужасала тайна двух младенцев Иисусов.

— Дополнением?

— Да. Многие владельцы работ подобного содержания предпочли замаскировать одного ребенка, наделив его атрибутами Иоанна Крестителя. Мало кому хотелось вызвать неудовольствие инквизиции. А потому детей одевали в овечьи шкуры или придавали им крест вроде этого, желая завуалировать истинный смысл послания. Иногда изменения просили внести самого автора произведения. Но если художник к тому моменту уже умер или отказывался что-либо менять, исправить картину без колебаний поручали другому. К таким ухищрениям прибегали с одной целью — придать сюжетам более каноническую форму, чтобы не возникало ненужных вопросов.