Хозяин моего дома - [32]

– Правильно. Когда Китай стал продавать чай только за серебро, то торговля готова была рухнуть. Но выход есть всегда. В один прекрасный день ко мне в клубе подошел шотландец, Струан из Макклаудов, и предложил вложить деньги в чайную компанию «Нобл-Хаус». Компанию, ставшую главной в торговле с Китаем. Многие знали, что я всегда готов рассмотреть предложения о выгодном вложении средств.

– Чайные клиперы приносили миллионы! Гонконг основан этими торговцами. Мне такие обороты и не снились… – Энди удивленно моргнула. В голове не укладывается!

– Ты права. Миллионы. Я назначил управляющего на все остальные дела и занялся исключительно чаем. Весь груз «Нобл-Хаус» продавался через моих агентов, они же следили за бесперебойными поставками на чайные клиперы всего необходимого. Та компания, чьи корабли оказывались быстрее, получала самые благоприятные цены и наибольшую прибыль.

– И как же могло случиться…

– Что я заскучал? Очень просто. Мне было тридцать лет, стремиться не к чему. Светская жизнь надоела. Жениться – нет уж, увольте… Пустота. – Эвард зябко передернул плечами.

– Да уж. Понимаю. Только откуда деньги в банке сейчас, как ты узнал?

– С помощью чудес техники двадцать первого века. Интернет. Электронная почта.

Энди вспомнила странные занятия графа с компьютером и изучение перлов мудрости «Для чайников».

– Ты быстро освоился.

– В мое время я считался человеком передовых взглядов. И учился я, кстати, в Оксфорде, как и ты…

– Все-все, признаю – ты гений! Так что ты разыскал на просторах Интернета?

– Нашел ответы на все вопросы, – торжествующе заявил викторианский граф. – Прибыли чайных клиперов я обращал в золото и бриллианты. Все это до сих пор хранится в банке «Креди Сьюис» в Цюрихе. Антиквары и финансисты дали мне исчерпывающие ответы, только оплатить их консультации придется тебе. Пемброк научил меня пользоваться кредитной карточкой.

– Подумать только! Мои служащие – растратчики! – Энди постаралась сделать серьезное лицо. Не удалось. Жаль.

– Предпочитаю думать, что я внушаю им безграничное доверие.

– О да! – Энди вспомнила явление мокрого призрака и захихикала.

– Кажется, мы уклонились от темы. Вернемся. Вместе с набежавшими за сто пятьдесят лет процентами у меня есть тридцать пять миллионов фунтов в золоте на счету и…

– Эвард, – голос Миранды срывался, – ты серьезно хочешь отдать эти деньги мне?

– Разумеется. Я тебя… Я тебе очень обязан.

– Никакие обязательства не стоят столько.

– Я сам решаю, сколько стоит моя жизнь. А ты спасла мне жизнь. Что бы я делал без тебя в этом мире?

Энди почувствовала, что сейчас расплачется, даже носом шмыгнула. Эвард протянул ей платок, она растерянно повертела его в руках и уронила. Неужели DR спасена?

– Дослушай до конца. Как я понял, тебе необходимо больше тридцати пяти миллионов?

– Пятьдесят. – Сердце бешено стучало, Энди металась между надеждой и отчаяньем.

– Там же в банке есть депозитный сейф, где хранится бриллиантов на тридцать миллионов фунтов… примерно.

– Эвард, я буду на тебя молиться! – Энди незамедлительно упала на колени рядом с диваном.

– Ты не умеешь, – скептически ответствовал граф Мередит и тоже переместился на ковер. – И в деле есть одна проблема. В Цюрих должен ехать я сам.

– Почему? Деньги же можно забрать по паролю.

– А сейф с камнями открывается вот этим ключом. – Эвард продемонстрировал Миранде фамильный перстень графов Мередит. – Он не снимается, а палец я отрезать не хочу. Придется ехать целиком.

– Целиком, так целиком. Будет приятная экскурсия вдвоем.

О том, что в Швейцарию придется лететь самолетом, Энди решила пока умолчать.

С невозможно одухотворенным лицом она прошептала:

– Мой герой, мой лорд! Сегодняшний день оказался слишком волнительным для меня: может, вы найдете способ успокоить мои нервы?

Граф поморщился – с пафосом Энди явно переборщила, – но намек, прозвучавший в сих речах, вполне уловил: легко подхватил ее на руки и понес в спальню. По пути они смахнули пару картин в коридоре. Неважно.

Что-то особенное было сегодня в их объятиях и поцелуях: в Морвеллан-Холле любовь была яркой, окрашенной радостью поисков и открытий, чуть неловкой; теперь же – гармоничной, щемяще нежной и немного… отчаянной. Энди казалось, что что-то решительно изменилось в самих их странных и невозможных отношениях. Как будто Эвард, бывший до этого момента чем-то экзотическим и нереальным, стал центром и опорой ее мира.

Никогда и ни с кем она ничего подобного не чувствовала.

На этом всякая связность мыслей исчезла.

Энди боролась с пряжкой ремня джинсов Эварда – пальцы неожиданно стали такими неловкими… Тонкая шерсть джемпера, чуть колючая щека. Миранда закрыла глаза и отдалась ощущениям.

Нежные поцелуи, страстные поцелуи… В комнате немного прохладно, руки Эварда кажутся горячими. Вечернее солнце серебрит его темные, тронутые сединой волосы.

– Энди, ты кажешься золотой. – Голос графа чуть охрип.

Среди подушек, на смятом синем покрывале, с рассыпанными в беспорядке волосами… Энди… Драгоценная статуэтка, солнечный зайчик…

– Мой лорд, позволь мне. – Она заставила Эварда лечь на подушки.

Нежные руки Энди прогоняли напряжение последних дней… Эвард с трудом боролся с желанием немедленно прижать девушку к подушкам… Поцелуи Энди спускались тем временем все ниже…