Хозяин черных садов - [15]

У меня на этот счет есть свои соображения. Их собачонка, если предположить, что она еще жива, может быть только в одном месте. Но сегодня слишком жидкая грязь, и туман не рассеется раньше полдника. Завтра, когда дороги подсохнут, я сяду на трактор и проедусь до Морвиля, чтобы оценить ущерб, причиненный полбе, а заодно загляну в глубь черных садов. Завтра.

Глава 12

Поль открывал шествие, если можно так назвать нашу трудную экспедицию к Оллегарду. Морис, обеспечивавший тыл, следовал в нескольких шагах. Мы погружались по щиколотку в грязь затопленных дорог. Иногда нам приходилось огибать глубокие лужи, заполнившие ложбины, и взбираться на крутые склоны, цепляясь за колючий кустарник. Уже через четверть часа я охотно повернула бы обратно, если бы не Поль, подававший мне пример стойкости. Забрызганный грязью, изодравший руки шипами, он прокладывал нам путь сквозь заросли, измерял глубину луж и помогал нам преодолевать крутые спуски. Злополучный поход, который вчера был предпринят по его инициативе, так мучил его угрызениями совести, что мы отказались наказывать его за непослушание.

Нам все же удалось преодолеть холм Оллегард, который, подобно горбатому великану, возвышался над мрачным пейзажем. Открывая эти дикие земли, усеянные сумрачными скалами, я поняла, почему госпожа Рашель говорила мне о черных садах. Вдалеке из тумана вдруг возникла полуразрушенная колокольня.

— Мы дошли досюда, — сказал мне Поль, — и тогда разразилась гроза.

— Лала был еще с вами?

— Не знаю, может быть, он был с Иоландой позади нас. Мы следили за гадюками.

Составив ладони рупором, мы принялись кричать во все стороны. Эхо возвращало наши крики каскадом. Карканье поднялось со стороны руин.

— Он, может быть, спрятался в старой часовне, — сказал Морис.

— Пойдем посмотрим, но следите за тем, куда вы ставите ноги.

Они оба меня обогнали, рассекая палками заросли.

Мы подошли к куску обвалившейся стены, где различался еще дверной проем. Я подумала о Бишели. Действительно ли она существовала? Легенды часто восходят к реальным историям. Возлюбленный Бишели, возможно, был простым бродягой, но отождествив его с оленем, чьи рога и копыта непреодолимо вызывали в памяти образ дьявола, жители деревни, без сомнения, хотели придать эпидемии чумы характер священного возмездия.

Не знаю, по какой цепочке ассоциаций ко мне вернулся образ господина Симона. Взгляд этого мужчины хранил в себе холод камней, тех, что вдруг появляются, словно кости, на всем протяжении черных садов. Дрожь пробежала у меня по спине, похожая на ту, которую я почувствовала накануне, когда застигла за окном его колеблющийся силуэт.

Мальчики добрались до входа в часовню, от которой остались только шаткие стены и наполовину разрушенный остов.

— Его здесь нет, — сказал Морис, осматривая обломки камней и штукатурки, покрывавшие землю.

Справа от часовни ключом бил фонтан. Под колючим кустарником виднелся зев безглазого льва, извергавший поток мутной воды. Мы продолжали кричать и звать, но наши голоса становились все безрадостнее.

Кантен не больше нас преуспел в своих поисках.

— Нужно смириться, Нани. Я прочесал окрестность на пятнадцать километров вокруг. В каждой деревне я наводил справки у фермеров. Я оставил наш номер телефона, и мне обещали дать знать, если станет что-нибудь известно, но, откровенно говоря, я в это больше не верю. Его, несомненно, раздавили, когда он бродил по дорогам.

— Но тогда ты нашел бы его на склоне.

— Не обязательно. Он такой маленький, что его могло отбросить в лесную поросль.

— Теперь тебе нужно отдохнуть. Не думай больше об этом, мы сделали все, что могли.

Утренние поиски нас всех измучили. После того как мы перекусили, я решила отправить весь мой маленький народец на отдых. Именно этот момент выбрал печник, чтобы ввалиться с грохотом во двор. Со своим подмастерьем он начал разгружать тяжелые колосники, которые звонили, как церковные колокола.

Внезапно разбуженный, Кантен спустился вниз, протирая глаза.

— По крайней мере, — сказал он, — мы не будем больше страдать от холода.

Дом превратился вскоре в настоящую строительную площадку. Удары молота заставляли дрожать стены. Мы все укрылись в кухне, куда вскоре к нам заявился печник с выражением лица, которое не предвещало ничего хорошего. Он объявил нам, что обнаружил трещины в трубах, насквозь пропитанных сыростью.

— Я должен буду поставить везде временные кожухи, а иначе за зиму вы прокоптитесь, как ветчина.

Он составил смету, тоже временную, от которой у нас волосы встали дыбом, и, в довершение всего, обратил наше внимание на то, что гроза вырвала ряд шифера, тот самый, который господин Зенон только что заменил.

Кантен был вынужден подписать смету и позвонить господину Зенону с тем, чтобы тот снова поднялся на крышу до новых дождей.

Глубокое уныние подавило меня. Я начинала задаваться вопросом: не было ли наше поселение в Шанплере ошибкой? Дом, несмотря на дорогостоящий ремонт, не переставал обнаруживать все новые болезни. Мы думали, он был построен, чтобы противостоять векам, но первая же буря его основательно подкосила. Каждый день он приберегал для меня какую-нибудь неприятность, о которой я старалась не рассказывать Кантену: шкафы, заселенные муравьями или пораженные стойкой плесенью, гниющие плинтуса, влажные разводы на стенах комнат. Но, кроме этого, была та холмистая местность, которая пленила нас великолепием своих пейзажей. Согласились бы мы на переезд с такой готовностью, если бы знали о существовании рядом с нашим домом старой зачумленной деревни?