Хозяин Брянских лесов - [14]
В конце декабря 1941 г. Гудериана сменил на посту генерал-полковник Р. Шмидт, который ещё 18 сентября 1941 г. написал меморандум «Относительно возможности подрыва большевистского сопротивления изнутри»[53], основной мыслью которого была следующая: без внутреннего крушения большевизма, т. е. без максимальной поддержки антикоммунистических сил на местах, добиться победы будет сложно. После своего вступления в должность Шмидт фактически предоставил местным органам управления свободу действий. Таким образом, местные антикоммунистические силы, которые формировали эти органы, получили полную поддержку со стороны немецкого командования.
19 июля 1942 г. командующий 2-й танковой армией генерал-полковник Р. Шмидт издал приказ, закрепляющий суверенные права Локотского самоуправления. Немецким учреждениям приказывалось «ограничивать свою деятельность на помощи и совете»[54]. В коллаборационистской печати этот приказ был воспринят с ликованием: «…исторический приказ…№ 1023-42 г. от 19 июля 1942 года. Локотский округ является пока единственным округом, где всё управление находится в руках русских…»[55].
На территории Локотского Самоуправляющегося округа, таким образом, отсутствовали какие-либо органы оккупационной администрации. Единственным исключением являлась группа связи, не имевшая права вмешиваться в деятельность местной власти, которая находилась в Локте. Начальником группы связи являлся майор фон Вельтгейм, являвшийся одновременно представителем командующего тыловым районом 2-й танковой армии[56]. Кроме того, в Локте находились представители других ведомств, которые действовали на оккупированной территории: армейской разведки — абвера (зондерфюрер — Б. А. Грюнбаум), СС и СД (оберштурмфюрер СС Г. Леляйт), тайной полевой полиции — ГФП (капитан Йохум), «Зондерштаба — Р» (д-р Шульц). При этих офицерах группы связи отсутствовали. В Округе отсутствовали представители германских административных, экономических и политических структур: министерства восточных оккупированных территорий, главного управления по 4-летнему плану, министерства народного просвещения и пропаганды.
Иногда, например, при проведении антипартизанской операции «Цыганский барон» (май-июнь 1943 г.), практиковался обмен группами по 24 человека (1 офицер, 4 унтер-офицера, 19 рядовых) между немецкими охранными батальонами и соединениями «народного формирования» (т. е. РОНА). Также в состав батальонов РОНА при совместных операциях вводились группы связи и корректировки — 1 унтер-офицер и 5 рядовых на роту и 1 офицер, 1 унтер-офицер и 4 рядовых в штаб батальона. В приказе командира 442-й дивизии особого назначения генерал-лейтенанта К. Борнеманна подчёркивалось, что этими мерами «… может быть обеспечено тесное и беспрепятственное взаимодействие…»[57].
Характерным примером хозяйственного взаимодействия может служить рубрика «Германия помогает нашему округу» в газете «Голос Народа». В обмен на поставки продовольствия для немецкой армии различные ведомства поставляли в Локотский округ племенной скот, сельскохозяйственную технику, топливо, запчасти, медицинское оборудование и т. п. Так, например, в январе 1943 г. в округ было прислано 25 голов бычков красно-немецкой породы, 3 хряка, 50 свиноматок, 76 двухкорпусных плуга, 2 сложных молотилки и 3 жатки[58].
Уникальным случаем признания полномочий местного самоуправления была казнь летом 1943 г. двух немцев — зондерфюрера и унтер-офицера — ограбивших мельницу и убивших хозяина. Локотский суд приговорил обоих к повешению. На просьбу немецких представителей о том, чтобы официальный приговор вынес немецкий военно-полевой суд, Б. Каминский ответил отказом, отказано было и в отсрочке казни на один день для прибытия представителя чиновника юридической службы Вермахта. Приговор был приведён в исполнение на площади Локтя на глазах многочисленной толпы. Неоднократно имели место случаи ареста «каминцами» немецких и венгерских военнослужащих с последующей передачей тех сотрудникам полевой жандармерии и ГФП. Известно, также, о случаях внесудебной расправы: укравших что-либо немецких солдат раздевали, обмазывали дёгтем, валяли в перьях и в таком виде доставляли в немецкую комендатуру[59].
Разумеется, существование такого значительного по территории и населению автономного образования не могло оставаться исключительно «личным» делом командующего 2-й танковой армии, как это пытаются представить некоторые исследователи[60]. О мероприятиях на Брянщине не могли не быть извещены руководители Германии — министр восточных оккупированных территорий А. Розенберг и министр пропаганды Й. Геббельс. Последний придавал очень большое значение подобного рода мероприятиям как одному из решающих факторов победы в войне. Существуют данные, что Розенберг и Геббельс не только знали, но и тщательно отслеживали происходящее в Локотском Автономном Округе. Не случайно, что 22 мая, сразу после первого расширения территории «Локотского эксперимента» (de facto — создание «Локотской республики»), Геббельс в своём дневнике отмечает: «Я пришёл к выводу, что мы должны коренным образом изменить нашу восточную политику… Мы можем значительно уменьшить партизанскую опасность, если завоюем доверие населения…»
