Хозяева плоской Земли - [304]

А потом резко стемнело. Никакого южного полярного сияния, которое, говорят, видно аж в Новой Зеландии. Сплошной мрак впереди. Мы тоскливо посмотрели назад, где ещё розовели последние зарницы.

Ночи в стратосфере – всегда не подарок, а когда ты представляешь себе, что впереди край земли, хочется забраться под одеяло и заскулить.

Однако скулить времени не было. Тим отправился спать, а я заступил на вахту. Мы уже привыкли спать по очереди, соблюдая внутреннее, биологическое расписание и не обращая внимание на часы как таковые. Случалось, мы засыпали вместе. Сказывалась монотонность ежедневного безделья. Но тогда ежечасный звуковой сигнал будил только одного из нас. Второй его слышал сквозь сон и не реагировал, зная, что справятся без него. Так и выходило. Если ты бодр, будь любезен нажать на кнопку после первого же сигнала. Если прикорнул за пультом, чтобы включалась совесть обычно хватало трёх гудков.

На сей раз Тим мог быть совершенно спокоен: мне было не до сна. Хотя на всякий случай я заварил себе крепкий кофе и теперь прохаживался по гондоле с чашкой в руке. Ходить было проще, чем сидеть. Когда сидишь, в голову начинают лезть самые бредовые мысли, а ходьба хоть как-то отвлекает. Да и запах кофе настраивает на спокойную волну. Только не в ту ночь. В ту ночь я как будто чувствовал, что что-то должно произойти. Не случиться, а именно произойти. Хорошее обычно проявляется внезапно, а вот нехорошее сперва даёт о себе знать легким подташниванием.

В иллюминатор за моей спиной постучали.

Я был уверен, что отчётливо слышу тихий стук, однако когда обернулся, поставил чашку и настороженно приблизился к вечно холодному двойному стеклу, ничего снаружи не увидел. На всякий случай осмотрел иллюминатор на предмет возможных трещин. Как будто ничего. Прихватив чашку, пошёл сверяться с показателями давления. Вполне в норме, утечки воздуха не наблюдается. Значит, никаких случайных пробоин нет.

Когда висишь в чёрной вышине над неведомой тебе территорией, оказываешься заложником своего воображения. За время полёта я заметил, что мы с Тимом на многое реагируем по-разному. Это объяснялось нашим воспитанием. Он всю жизнь прожил среди природы и воспринимал вещи естественно, такими, какие они есть. Я же с детства подхватил «вирус цивилизации», который рисовал мир в своеобразном свете, где уживалась здоровая логика и совершенно нездоровые фантазии. По молодости, к примеру, нам всем нравится щекотать себе нервы дурацкими фильмами-ужасами, что впоследствии даёт о себе знать.

Какой может быть стук в иллюминатор на высоте в два десятка километров? Сюда не долетит ни один дятел. Здесь нет града. Камнем не добросить. Если бы это была пулемётная очередь с промчавшегося мимо очередного истребителя-перехватчика, никакое двойное стекло бы не спасло.

Я почему-то снова вспомнил старуху Уитни. С какой стати? Неужели меня на полном серьёзе пугала мысль увидеть её насмешливую носатую физиономию по ту сторону? Исчезающая среди бела дня в пещере, возникающая среди ночи в стратосфере… Но ведь и «летающих тарелок» не бывает, не правда ли?

Предательски подрагивали руки. Допив на всякий случай кофе, чтобы не расплескать, я уже понимал, что покоя мне не будет, если не пойти ва-банк. Я вернулся к пульту и, не раздумывая, выключил в гондоле весь внутренний свет. Глаза довольно скоро свыклись со мраком, и иллюминаторы стали различаться серыми пятнами на фоне чёрных стен. Моторы я глушить не стал, поскольку это почти ничего бы не дало: «тормозной путь» в разряжённом воздухе исчисляется километрами.

Что-то промелькнуло в иллюминаторе справа от меня. Мне показалось, что я среагировал моментально, однако там уже ничего не было. Я замер на месте посреди гондолы и теперь поворачивался, как флюгер, надеясь уловить малейшее движение и убедиться в том, что мне не померещилось. Представил Тима, который мирно спал и не подозревал о моём идиотском положении.

А потом я увидел. Они, оказывается, даже не таились. Настолько, что я не сразу понял, что вижу их и что вижу вообще. Сначала я принял их за оторвавшиеся тряпки. Но на обшивке гондолы никаких тряпок не было и быть не могло. В тряпку могла превратиться разве что раздутая над нами огромная сарделька, но в этом случае мы бы уже давно падали.

Между тем за иллюминаторами плавно колебались, как мне поначалу показалось, две белые полоски. Одна за правым, другая за левым. Я невольно опустил взгляд под ноги и в иллюминаторе в полу увидел третью, такую же. Полоски имели конец и начало. Сейчас они не были белыми, но я знал, что они именно белые. Второй моей мыслью было то, что они не плоские, а объёмные, похожие скорее на длинные надувные шары фокусников, которые на глазах детворы скручивают их в забавные фигурки. Длинные белые шары, надувные палки с едва заметным сужением ровно по центру. Где мы их подцепили? – мелькнула следующая мысль, но я продолжал приглядываться и заметил, что с нами они ничем не связаны и могут перемещаться в любом удобном для них направлении, то прибавляя ходу, то наоборот отставая, то меняя высоту, причём делая это совершенно осознанно, я бы даже сказал разумно. У них не было ни головы, ни хвоста, ни крыльев, ни пропеллеров. Они просто летели рядом с нами странным почётным эскортом, наблюдая и не вмешиваясь. Создавалось впечатление, будто не они летят, а мы все дружно остановились.