Хозяева и бенефициары глобального хаоса. Как победить в битве за будущее - [33]

– В вашей автобиографии вы писали, что когда-то вам нравилась группа The Rolling Stones. Это и сейчас ваша любимая группа?

– Я говорил о них как о революционном явлении, которое когда-то было частью большого протеста против фальшивой системы ценностей. Но это уже совсем не те люди, которые когда-то выступали с концертами в американской провинции. Сейчас они являются частью этой системы и превратились в рыночный продукт, с помощью которого и продвигаются те самые фальшивые ценности. Достаточно сказать об одном странном политическом совпадении – The Rolling Stones первыми приезжают с гастролями в страны, которые становятся кандидатами в НАТО или ЕС.

Духовная связь и идентичность

– Как вы относитесь к тому, что на Балканы активно выходят российские компании и, в частности, «Газпром»?

– Я очень рад тому, что русские компании пришли к нам, потому что вероятность того, что нас снова будут бомбить, постепенно стремится к нулю. А наша духовная связь – между русскими и сербами она очевидна – наконец-то начинает материализоваться. Кстати, это очень интересно и с исторической точки зрения, так как Россия никогда не присутствовала на мировом и европейском рынке так широко, как сегодня. А это очень важно и для нас. Но проблема в том, что мы находимся далеко друг от друга и пока у нас практически нет совместных проектов и совместно реализованных идей. И, пожалуй, самое плохое, что мы без разбора впитываем европейское и американское влияние, причем не только то, что хорошо, но и то, что просто ужасно. Надеюсь, что фестиваль в Мечавнике позволит нам быстрее справиться с этими трудностями.

– Вы родились в мусульманской семье, но приняли православие. Почему? И почему вы об этом почти не говорите?

– Моя семья была не мусульманской, а атеистической. Дальние предки исповедовали сербское православие, и, как во многих других семьях в Герцеговине, в одной семье с фамилией Бабич один брат принял ислам, другой остался православным. А последние два поколения в нашей семье никто не исповедовал ислам. Что касается лично меня, крещение – это очень личное, и я не считаю нужным много говорить об этом. Но скажу, что для меня это было крайне важно сделать в тот момент, когда умирала моя мать, когда я потерял отца. Просто мне было необходимо укрепить свою идентичность. И ничего больше. Но для Сараево этого было достаточно, чтобы меня возненавидеть.

Беседу вел Денис Кириллов

Ноябрь 2013

Русских должны помнить

На вопросы журнала отвечает вице-председатель Общекадетского объединения русских кадетских корпусов за рубежом в Белграде, председатель русско-сербского общества «Белая Церковь» Владимир Кастелянов

После Октябрьской революции в России кадеты вызывали ненависть большевиков, и поэтому те уничтожили все кадетские корпуса, кроме Киевского, Одесского, Полтавского, Владикавказского, Донского, Сибирского и Хабаровского. Кадеты были вынуждены покинуть Родину. Пути их «отступления» были разными, хотя ни один из них нельзя назвать легким. В итоге все кадеты и преподаватели с семьями, которым удалось уцелеть, собрались в Королевстве Сербов, Хорватов и Словенцев (будущая Югославия), а затем и в небольшом провинциальном сербском городке Белая Церковь близ дунайской границы с Румынией. Сюда же во время Гражданской войны были перенесены Николаевское кавалерийское училище из Петрограда, а также Мариинский донской институт благородных девиц из Новочеркасска. В 1925 году в городе был открыт Музей русского кадетского корпуса, где находилось более 4 тыс. экспонатов бывших российских кадетских корпусов и военных училищ, которые удалось сохранить. Жизнь русских белоэмигрантов кипела в Белой Церкви вплоть до 1940-х годов. Но в результате прихода немецкой, а впоследствии и советской армий большинство из них покинули Югославию и оказались рассеяны по всему миру.

Свой среди чужих

– Владимир Николаевич, вы русский, но родились и живете в Сербии, являетесь хранителем одной из важных страниц истории русской белой эмиграции и активным сторонником движения по укреплению и расширению русско-сербских отношений. Расскажите, как так получилось?

– Все мои предки были из России. Я первый в семье, кто родился в Сербии. До недавнего времени я не знал практически никого из своих близких родственников, кроме папы и мамы. Мой отец, Николай Владимирович Кастелянов, был родом из Владикавказа. Он окончил Владикавказский кадетский корпус и уже в возрасте 18 лет оказался на территории Сербии в Королевстве Сербов, Хорватов и Словенцев – будущей Югославии. Его отец был боевым полковником Русской армии, участником Русско-японской войны. Когда в России случилась революция, он, понятно, стоял «За Царя, за Родину, за Веру!», изменить своим убеждениям не мог и не хотел, был смертельно ранен и от ран скончался. Его старший сын, родной брат моего отца, тоже погиб во время Гражданской войны. Из близких родственников у отца оставались во Владикавказе лишь мать и две родные сестры. Сначала он пытался с ними переписываться, но затем был вынужден отказаться от этого, чтобы не навредить им, и эта связь была потеряна навсегда. Так что в Сербии он оказался совершенно один, если не считать его товарищей – кадетов. В 1920-х годах отец окончил действующее тогда в сербском городе Белая Церковь Николаевское кавалерийское училище, переведенное из России в Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев, и стал юнкером. Сначала он, как и многие другие русские военные эмигранты, работал на сербско-албанской границе. Потом выучился на инженера и стал работать в строительных компаниях.