Хождение по гробам - [8]

Я, конечно, не богослов и могу только догадываться об истинах причинах того или иного явления в христианстве, но как обычный разумный человек, я умею сопоставлять факты и анализировать их.

О месте захоронения Марии существует две версии. Первая рассказывает нам о том говорит о том, что мать Христа захоронили вместе с ее родителями – Анной и Иоакимом, и мужем - Иосифом. Второй вариант, принципиально отличается от первого, нам сообщают, что ее хоронили апостолы «в новом гробу», то есть в специально отстроенном для ее личного захоронения месте. Не спорю, вторая версия очень благочестивая. Но и явно более поздняя. Поэтому в Иерусалиме гробниц Марии – две. Только прошу тебя не забывать, что даже существование Иисуса до сих пор никак не доказано, что уж говорить о его матери и других родственниках? Поэтому, отдадимся на волю пап и патриархов христианского Рима, придумавших что-то для укрепления собственного престола, потому что в истории с Богородицей, я реально теряю почву под ногами и никак не могу верить в то, во что поверить невозможно, исходя хотя бы уже из того, что генетический анализ останков тогда не существовал. И как, в истлевших за четыре столетия костях, можно было узнать мать Иисуса – я не понимаю. Кстати, нашумевший пояс Богородицы из той же бочки. По преданию, когда вскрыли грот с захоронениями этих четырех достойных людей, то обнаружили в нем «пелена» и дамский пояс. О том, что это захоронение могло принадлежать любой другой иудейской семье, никто как-то не задумался. А ведь по сути, это был древний семейный склеп с похороненными там известными и уважаемыми людьми своего времени. Чего точно нельзя сказать о семье Христа, которая в Иерусалиме не проживала.

Но, как бы там все ни происходило, но нас ведут в первую гробницу Марии, которая нынче находится в собственности Иерусалимского греко-православного патриархата, также ее может использовать Григорианская церковь, чей флаг святого Акопа развевается снаружи, также к богослужениям допущены Сирийская и Коптская церкви и мусульмане, которые являются сейчас церковной гвардией, охраняющей, как сами объекты, так и священнослужителей.

Название «православная» - не совсем верно. Это просто не очень точный перевод на русский язык, с оттенком презрения и даже иногда отвращения к католической церкви. На самом деле, все, так называемые, православные церкви являются детищем Византии и ее патриархов. При расколе, римская церковь стала называть себя католической, что означает «вселенская», а восточная византийская взяла для себя название кафолическая, что означает «вселенская», только с греческим акцентом, где звук «т» произносится как «th». Кстати, именно, из-за особенностей греческого языка мы и получили искаженные названия географических мест и имен, потому что в греческом к тому же еще, нет звука «ш», и все «ш» были заменены на «с».

Церковь это вырублена в скале и располагается над тем самым гротом с костями, о котором я говорил выше. В небольшой храм нужно спускаться по ступенькам. И чем ниже мы спускались, тем большее неприятие я испытывал. Понятно, что хоромы в скале не вырубишь. Но низкие серые потолки, изрытые плесенью и, наверное, для украшения, увешанные кучей разнокалиберных лампад, воздуха точно не прибавляли. Приделы, больше похожие на катакомбы, являли взору неожиданные вещи. В темном углу можно было обнаружить чайник, какие-то доски, мусор. Церковь напоминала вокзал, который сколько ни убирай, чище не станет. Все иконы казались захватанными, залипшими, понятно - если тысячи губ мусолят поверхность, если тысячи рук ежесекундно щупают ее, то как она может выглядеть?

Зато, прямо на пути следования в кувуклию, собственно, в склеп мы увидели стол, заваленный товаром. Возле него стоял, тоскующий в ожидании покупателей, монах, с таким видом, словно торговля в храме обычное дело, и никогда, почитаемый ими Иисус, торгашей из храма не прогонял. Пожалуй, с этого момента я начну рассказывать совсем другую повесть – повесть о человеческой жадности, которая не знает пределов.

В кувуклию я не полез, потому что идти там нужно, согнувшись, практически ползти, полируя собственным пузом древнюю пещеру. Да и что там было искать? «Пусть мертвое прошлое хоронит своих мертвецов». Только одна мысль царапнула меня при виде этого нескончаемого потока верующих, а чьему праху, чьим костям не дают упокоиться с миром все эти толпы любопытных паломников? Кто на самом деле оказался жертвой грандиозного обмана, прошедшего через века и продолжающегося до наших дней?

Но кое-что интересное и мне удалось увидеть. «Христова невеста», шныряющая по приделам подобно любопытной крысе, вдруг обнаружила какой-то каменный столик с изображением головы мертвого Христа в терновом венце. Изображение известное, тысячу раз растиражированное по местным лавкам, как в скульптурном, так и в нарисованном виде. Обрадовавшись, что вокруг никого нет, она прильнула к простой рамке, в какие вставляют обычно семейные фото, но никак не иконы, и взвывая, принялась оцеловывать холодное стекло, крестясь так размашисто, что никто бы и близко к ней подойти не сумел. Она щепотью ударяла себя в лоб, потом в причинное место, а потом делала размах по плечам такой ширины, словно это крестился сам Голиаф. Григорианский монах, поставленный здесь, чтобы следить за порядком сначала немного оторопел, а потом принялся что-то разъяснять, но, к сожалению, туристы из нашей группы понимали только русскую речь. Потом все, конечно, разъяснилось. Изображение Христа оказалось вышивкой, подаренной одной из прихожанок. Оно не было освящено, не являлось предметом культа, а просто было выставлено, как в Лурде выставляют костыли излечившихся. Икона же, которую намеревалась обцеловать наша «христова невеста» находится совсем в другой стороне и называется она «Божья матерь Иерусалимская». Как можно было спутать матерь с ее сыном – ума не приложу.