Хоук - [36]

И снова мой разум напомнил мне о его отказе. Очень, очень унизительно.

Забей, Тай. Подумаешь, Хоук отверг тебя. Он всего лишь беглый зэк с нелепой бородой.

Эта вдохновляющая речь помогла, и мне немного полегчало. Я попыталась спасти лицо при помощи тонального крема, но через пару секунд бросила это бесполезное занятие. Чего уж тут притворяться — насрать мне, как я выгляжу. Поэтому, пропустив этот этап, я не спеша смыла розовый лак и подстригла ногти практически под корень. Это всегда было самым отстойным — после окончания теоретической части в классе возвращаться в грязь авторемонтной мастерской. Обычно я не появлялась там достаточно долго, чтобы руки успевали снова стать гладкими и шелковистыми. Я накрасилась, завязала волосы и потом еще долго сидела на унитазе, пытаясь примириться с болью, от которой сжималось сердце и сбивалось дыхание.

Юрий умер, а ты жива. Так случилось. Все закончилось. Двигайся вперед.

Я вышла из спальни. В клубе царила тишина. Единственное время, когда здесь нет адского шума. Двери всех спален, мимо которых я проходила, были закрыты. Остановившись перед комнатой Гектора, я постучала. Не получив ответа, открыла дверь и заглянула внутрь. От увиденного я закатила глаза. Гектор с голой задницей лежал на животе, а на его спине растянулось обнаженное тело Шей, которая прижималась к нему так, словно он был ее спасательным кругом. Похоже, ему очень сильно нужно было пристроить свои яйца, потому что он знал, какая Шей прилипчивая, и неоднократно говорил, что она мало его возбуждает. Как бы то ни было, мне была прекрасно знакома вся процедура: он вышвырнет ее из комнаты, едва откроет глаза, но она по-прежнему будет продолжать хотеть от него детей и выжидать, когда для его члена опять наступит безвыходная ситуация. Временами это напоминало заезженную запись.

— Гектор, — прошептала я, стоя в дверях.

Он не шелохнулся. Я на цыпочках вошла в комнату, перешагивая через беспорядочно разбросанную одежду. Я старалась не слишком присматриваться, но, реально, довольно трудно не заметить валяющиеся тут и там использованные презервативы, и у меня не было желания наступить на один из них. Мне давно пора завести защитный костюм.

— Гектор, — шепнула я снова и потрясла его за плечо. — Ты сказал мне прийти за мазью.

Я потрясла его чуть сильнее, но он не то что не просыпался, но даже не шевелился. Господи, сколько же он выпил? Вздохнув, я пошла в его ванную (она выглядела, как после чертовой бомбежки) и обыскала шкафчики. Найдя контейнер с мазью под раковиной, я засунула его в карман, пытаясь понять, как сама себе смогу намазать спину. Это сможет сделать Джесс. Не прошло и секунды, как я выбежала и пошла по коридору.

Джонни уже не было в гостиной — аллилуйя! Но я заметила Мерси — черную дворнягу, прибившуюся к клубу несколько лет назад. У этого злобного ублюдка характер мало сочетался с кличкой. Если Мерси окружают чужаки и он чувствует угрозу, то милосердие — последнее, на что они могут рассчитывать. По пути на кухню я потрепала его по голове, и он лениво помахал в ответ хвостом. Наш беспощадный зверь питал ко мне слабость — возможно, потому что я втихаря подкармливала его чаще дозволенного.

— Куда собралась?

Я подскочила и оглянулась. Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, откуда раздался голос Хоука. Скрестив руки, он сидел на углу разложенного дивана и выглядел таким чертовски усталым, словно со вчерашнего вечера так и не сомкнул глаз.

— Я не заметила тебя, — тихо сказала я, и мои щеки тут же вспыхнули при воспоминании о прошлой ночи. — Мог бы лечь на диване.

Он кивнул в сторону Мерси.

— Эта псина хотела обглодать мне лицо.

— Просто он не очень хорошо тебя знает.

— Да, согласен, но все равно он злобный ублюдок.

Я улыбнулась, и это получилось искренне. Боже, от одного его вида все мои страхи улетучились.

— Значит, он хорошо справляется со своей работой.

Уголки губ Хоука приподнялись. Ощущая себя неловко, я какое-то время топталась на месте и пыталась понять — разговор окончен или я должна как-то сама его завершить. Честно говоря, я была рада видеть его здесь. В глубине души я ожидала, как выйду и увижу, что его байк исчез вместе с ним. Однако, с другой стороны, для меня было бы лучше, если бы он уехал. Мысль о встрече с ним после того, как прошлой ночью я заставила его прикасаться ко мне, приводила меня в ужас.

Интересно, а он тоже думает об этом? О прошлой ночи. О его руке там. О том, как я задыхалась, как гребаная порнозвезда и твердила, что хочу его. Но он вел себя так, будто ничего не было, поэтому… я успокоилась…почти.

Внезапно вспомнив изначально заданный мне вопрос, я указала на свой комбинезон и ответила:

— А, это я собираюсь на работу. Возвращаюсь в мастерскую после курса теории.

Он кивнул.

— Правильно. Удачи на работе.

И вот теперь разговор был закончен. Я кивнула в ответ, слегка разочарованная его равнодушием. Да, он определенно хочет отвязаться от меня. И это совершенно точно из-за того, что он щупал мою промежность. Или, точнее, был вынужден щупать мою промежность — твою мать, я заставила его. Меня передернуло от отвращения к себе, и я прошла на кухню. Какое-то время я стояла, содрогаясь от собственной дурости, после чего схватила из кухонного шкафа коробку с батончиками мюсли и чуть не выругалась, увидев, что из двенадцати штук в коробке осталось только два.