Хотеть не вредно! - [35]

— Маруся говорит, что он хочет жениться на тебе. Очень влюбился. Даже свою веселость потерял, ходит грустный и задумчивый, — рассказывала мама.

Я, конечно, только похохотала в ответ. Какая любовь, если мы даже не знакомы? Оказалось, Ашот часто видел меня в окне и на балконе, и этого для него вполне достаточно. Несколько дней подряд я, просыпаясь и выглядывая на улицу, имела счастье лицезреть романтического красавца, который с тоской взирал на наши окна. Заметив меня, он оживлялся и приветливо улыбался.

Конечно, живя в небольшом поселке, надо быть совсем анахоретом, чтобы не познакомиться с человеком, который ищет этого знакомства. Ашот своего добился. Представился мне при первом удобном случае. Глядя в его огромные черные глаза, я еле сдерживалась, чтобы не расхохотаться. Он же был серьезен, даже грустен, ни разу не улыбнулся.

— Поговорить надо, — с акцентом произнес он.

— Хорошо, как-нибудь, — беззаботно отвечала я.

Ашот требовал назначить встречу. Я назначала, но мне обязательно что-то мешало: как же, у меня экзамены. Он начал проявлять нетерпение, даже сердиться, когда в очередной раз не заставал меня дома. Мама с интересом и даже сочувствием наблюдала за развитием наших отношений. Ашот ей нравился.

Однако свидание состоялось. Я пошла на риск и согласилась сходить с Ашотом в кино. Прекрасно зная, что через час весь поселок будет в курсе, с кем я пришла в кино, я из принципа нарушала все представления о местном этикете. Почему это я не могу гулять, с кем хочу? Кого это должно волновать?

Ашот заговорил о своем заветном еще по дороге в кино:

— Я полюбил тебя с первого взгляда, понимаешь? Я жить без тебя не могу! Хочу жениться на тебе и увезти в Ереван. Что скажешь?

С милой улыбочкой я ему ответила:

— Знаешь, я тебе не верю.

— Почему? — возопил мой смуглый рыцарь.

Надо сказать, говорил он с жутким акцентом. Придя в кинотеатр, мы сразу оказались в центре внимания. К нам присоединился приятель Ашота. Он взялся вдруг уговаривать меня выйти за Ашотика. Я смеялась:

— Да вы что, не понимаете: мне всего шестнадцать лет!

— Ну и что? — возражал новоявленный жених — Моя сестра вышла замуж в пятнадцать. У нас это нормально.

— Это у вас. А я хочу жить, у меня все впереди! Я в Москву уезжаю учиться.

Вокруг нас сгущалась атмосфера, и ребята это чувствовали. Однако они были настроены весьма воинственно. Несколько хмурых взглядов со стороны местных парней — и они готовы хвататься за кинжалы. Символически, конечно. Я застыла и потеряла интерес к интриге, когда увидела Бориса и Сашку. Они покупали билеты в кассе, затем прошлись совсем близко, нагло разглядывая моего визави. Ашот был готов наброситься на них, но я спокойно сказала:

— Это мои одноклассники, успокойся.

— Почему не подойдут, не поздороваются? — продолжал возмущаться армянин.

— Виделись сегодня в школе, — тускло ответила я.

К мальчишкам присоединились Марат и Гришка. Они остановились неподалеку от нас и откровенно следили за каждым нашим движением. Мне стало совсем неуютно от холодных и злых взглядов Бориса. По счастью, сеанс начинался, и все разбрелись по местам. Мальчишки сидели где-то на задних рядах, и, думаю, обзор у них был великолепный. Прошел киножурнал со скучнейшими "Новостями дня", Ашот слегка придвинулся ко мне. Я заметила, что расстояние между нами сократилось, но ничего не сказала. Когда же он обнаглел вконец и попытался положить руку мне на плечо, я сквозь зубы прошипела:

— Немедленно убери свою руку!

Он не смел ослушаться.

Показывали какой-то приключенческий фильм о литовском революционере. Ашот вел себя, как ребенок. Он очень эмоционально воспринимал происходящее на экране, с кавказским темпераментом. Все оглядывались на нас, а я смеялась.

После фильма приятель Ашота отправился в общагу, а я — домой. Ашот провожал меня, конечно. Всю дорогу за нами следовали мальчишки. Они нарочито громко разговаривали, выбирали темы с расчетом, что мы их слышим. Я злилась, но не снизошла до того, чтобы обернуться и сделать замечание. Дураки!

Ашот же гнул свою линию. Он продолжал умолять:

— Анна, поедем со мной! Я сойду с ума. Поедешь?

Я хохотала и твердо отвечала:

— Нет!

Мы пришли к моему дому, а мальчишкам пришлось идти дальше к себе. Наконец-то оторвались от преследования! Однако не обошлось без приключений. Неожиданно откуда-то из темного переулка выскочил мотоцикл со светящимися фарами и стремительно понесся к нам. Я едва успела дернуть Ашота к себе, иначе бы его снесло, как пушинку. Пока мотоцикл разворачивался, мы успели прижаться к забору, и он нас не задел, когда снова пронесся на бешеной скорости. Ашот рассвирепел. Он стал хватать с земли камни и швырять в мотоцикл. Я не могла разглядеть, кто сидел за рулем и за спиной водителя, но их было двое. Фары слепили нас, не давая рассмотреть лица. Сделав еще один вираж, мотоцикл умчался с дымом и треском. Вслед ему летели камни.

Я посмотрела на Ашота: его трясло от бешенства. Ах, так, подумала я. Ну, козлы вонючие! Я боялась отпускать Ашота, надо было переждать. Он увлек меня в наш садик, который в тот момент цвел черемухой и распространял одуряющий аромат. Всем известно, что от цветущей черемухи можно угореть. Видимо, со мной это и произошло. А может, мной руководило одно только опасное любопытство, не знаю. Или нас сблизила опасность? Ведь я не испытывала никакого влечения к молодому армяшечке, не была ни капли влюблена. Мы присели на скамейку, и Ашот привлек меня к себе. Я перестала сопротивляться. Конечно, это было любопытство: я ни с кем еще не обнималась и тем более не целовалась.