«…Хоть раз напишу тебе правду». Письма солдат вермахта из сталинградского окружения - [32]

Обер-лейтенант Е. П.,

комендатура 32779 (II) 351

20.XI.1942

Моей вины в том, что ты так долго не получаешь писем, нет, в среднем почта идет здесь около месяца. Я еще жду посылки из дома, отправленные в конце сентября — начале октября. Что же будет с рождественской почтой? Будем надеяться на лучшее. Со временем, наверное, придет. Я хочу исправиться и писать чаще, но, видишь ли, только одна открытка на человека в 3-4 недели — это очень мало. И в нашем бункере нет окон. Где же взять столько стекла? А сидеть на свежем воздухе — это время прошло. После того, как в течение 8 дней было до 15 градусов, стало немного теплее, а сегодня вечером выпал первый снег. Зима, похоже, окончательно вступила в свои права. Посмотрим, что будет дальше…

Унтер-офицер X. Б.,

12-я рота, 671-й пехотный полк,

371-я пехотная дивизия

30.XI.1942

Холод держится как обычно, только ветер очень сильный. Наше снаряжение основательно, намного лучше, чем в прошлом году…

Когда мы с этим разделаемся, сейчас невозможно сказать, хотя я все еще надеюсь, что в следующем году в это время мы уже будем дома, у теплой печки. 8 дней у нас было затишье, и мы уже надеялись, что сможем провести рождественский праздник тоже спокойно. Сейчас мы готовимся к новой операции. Где, вы обязательно услышите по радио. Если она будет успешной, а она должна быть таковой, мы покажем этим парням, как нарушать наш покой.

Обер-лейтенант X. Г.,

27-й артиллерийский полк, 17-я танковая дивизия

30.XI.1942

Какие у нас дела? Русские неожиданно прорвались на одном из участков, и нас бросают в контрнаступление. Мы достаточно сильны, так что никакая опасность нам не угрожает. Сегодня рано утром наши товарищи ушли в бой. Только что наш фельдфебель вернулся за спиртом и рассказал об этом.

Лейтенант X. Б.,

29-й танковый полк, 12-я танковая дивизия

6.XII.1942

Когда придет это письмо, ты вздохнешь глубоко. Я могу себе представить, с каким волнением ты его откроешь и прочитаешь после того, как неделями ничего не слышала. Когда оно только попадет в твои руки! Ничего в жизни я не желал так страстно, как того, чтобы это письмо дошло до тебя. Если счастье будет благосклонно, то оно придет еще перед Рождеством.

Прежде всего ты спрашиваешь, в чем причина, почему я не писал. Да об этом, как известно, писать нельзя. Из сводок вермахта ты, вероятно, знаешь, какие здесь идут тяжелые битвы, тут уже нет времени для писем, и вполне возможно, что транспорт используется для более важных вещей, чем почта.

Обер-ефрейтор В. Р.,

2-й взвод связи, 48-й корпус,

Сталинград

14.12.1942. Понедельник

Сейчас дела у нас идут полным ходом, поэтому отпуска не дают. Думаю, что вначале 1943 г. снова начнут давать отпуска. Наверняка. Уже везде говорят о том, что происходило здесь последние четыре недели. Были суровые дни. Здесь, в степи, нет сплошного фронта. Сражения проходят в определенных точках. Русские атакуют нас количеством. Они хотят прорваться к Ростову и отрезать нас от Кавказа. Наверное, ты не поверишь, что я с 18 по 26 ноября сплю по 4 часа в сутки. Мы достаточно маневренный отряд. Нас отправляли туда, где были самые ожесточенные бои. Раскидываем противника с флангов, мешаем снабжению. Только бы, казалось, долгожданный покой, как надо снова действовать. Теперь их наступление затормозилось. Нам остается лишь выждать. Когда ветер дует с севера, становится очень холодно. В степи война совсем другая. Здесь нельзя спрятаться в деревне.

Э. М., обер-ефрейтор,

165-й батальон, 16-я пехотная дивизия

14.12.1942

Все это время я не мог писать. С 22 ноября мы окружены. Но самое трудное позади. Мы надеемся, что Рождество будем праздновать, освободившись из «котла». Сейчас мы окружены, но и русские тоже окружены немецкими войсками. Генерал Манштейн находится в 30 км от нас. Сейчас для нас очень тяжелое время, поверьте мне. Я разучился смеяться. 8 дней назад в мою машину попала бомба. Я сам, слава Богу, отлетел на 10 метров. Куда бы ты ни ехал, можно попасть под артиллерийский обстрел. Поверьте мне, это еще не так плохо, все может стать намного хуже. Простите меня, если я плохо пишу или несвязно. Если бы вы могли видеть, где я пишу, тогда смогли бы себе представить. Я сижу в бункере. Слева и справа взрывы, сзади и впереди тоже. Я должен быстрее писать, потому что не знаю, когда снова смогу попасть сюда. Это письмо я садился писать уже 4 раза, теперь я заканчиваю. Сейчас как раз обед. Дорогие родители, война скоро закончится. Когда мы вырвемся из «котла», Россия будет побеждена.

К. П., 376-я пехотная дивизия,

Сталинград

15.12.1942. Вторник

Сегодня я внезапно понял, что позавчера было воскресенье и третья неделя рождественского поста. Трудно в это поверить. В этот день у нас было очень много дел и не было времени подумать об этом. Я сижу сейчас в моей бедной конуре, подложил планшет и пишу тебе при свете свечи. Только что я вернулся от нашей группы, которая находится в 4 км от нашего соседа справа. Нужно было быть очень внимательным. Здесь нельзя ориентироваться по разбитым танкам, на участке нашего батальона их 60 или 70. При отходе я чуть не попался в руки русским. Слава Богу, мы вовремя это заметили, поэтому я впредь буду осторожен. Это очень необычно, идти ночью по переднему краю в заснеженной местности. Луна светит и звезды, и все так мирно замерло, как будто бы настала передышка. Но такая тишина длится секунды, потом снова начинается шум. Вечная мелодия фронта. Мешает то, что у нас до сих пор мало маскировочных халатов, но надеюсь, что ситуация вскоре изменится. Но мало кто верит, что все наладится. Вчера мы впервые получили шоколад. Никогда еще мне не казалось это таким вкусным. А так дела у меня хорошо, не беспокойся. Жаль, что почта не доходит, отчего я постоянно волнуюсь, как у тебя дела. Надеюсь, все в порядке.