Хорошие жены - [31]

«Я должна любить, но не люблю», – подумала Эми, переведя взгляд с яркой страницы на недовольное лицо Мэй рядом с большими вазами, которые не могли закрыть пустоту, оставшуюся там, где прежде лежали работы Эми. Эми постояла с минуту, переворачивая листки и читая на каждом из них новый нежный упрек за свою досаду и неспособность простить. Много мудрых проповедей читают нам каждый день невольные проповедники на улице, в школе, в конторе и дома; даже столик на благотворительном базаре может стать церковной кафедрой, если на нем мы найдем хорошие и полезные слова, которые всегда остаются злободневными. И совесть Эми, опираясь на библейский стих, прочла ей маленькую проповедь прямо за ее столиком, и она сделала то, что не всегда делают многие из нас, – приняла эту проповедь близко к сердцу и воплотила призыв этой проповеди в жизнь.

У стола Мэй стояла группа девочек. Они восхищались вазами и беседовали о произведенном перемещении продавщиц. Они говорили вполголоса, но Эми знала, что они говорят о ней – говорят, выслушав лишь одну сторону, и судят в соответствии с тем, что услышали. Это было неприятно, но лучшие побуждения владели ею, и тут же представился случай доказать это. Она услышала, как Мэй сказала печально:

– Очень плохо, нет времени изготовить другие вещи, а заполнять пустые места случайными мелочами мне не хочется. Стол имел законченный вид, теперь все испорчено.

– Я думаю, она вернула бы сюда свои изделия, если бы ты ее об этом попросила, – предположил кто-то.

– Как я могу после такой сцены… – начала Мэй, но не закончила, так как от цветочного столика донесся голос Эми, любезно сказавшей:

– Можешь взять все, и даже не спрашивая разрешения. Я как раз думала о том, чтобы предложить вернуть их, ведь они больше подходят к твоему столу, чем к моему. Вот они, пожалуйста, возьми и прости меня, если я поспешила забрать их вчера вечером.

С этими словами Эми вернула свои творения, кивнула, улыбнулась и поспешила отойти, чувствуя, что легче сделать дружественный жест, чем задержаться и выслушать слова благодарности за него.

– Как это мило с ее стороны! Я так считаю, а вы?

Что ответила Мэй, было не слышно, но другая молодая особа, имевшая кислую мину (вероятно, оттого, что делала лимонад), заметила с неприятным смехом:

– Очень мило! Ведь она знает, что не сможет продать их со своего столика.

Это было тяжело; когда мы приносим свои маленькие жертвы, нам хочется, чтобы их, по меньшей мере, оценили. На мгновение Эми пожалела о своем порыве, чувствуя, что изречение «добродетель сама себе награда» не всегда справедливо. Но оно справедливо! И Эми вскоре убедилась в этом – настроение ее начало улучшаться, а ее стол становиться все красивее под ее умелыми руками, все девочки были очень добры к ней, и казалось, что один этот маленький поступок удивительным образом положительно повлиял на всю атмосферу происходящего в зале.

Это был очень длинный и тяжелый день для Эми. Она сидела за своим столиком часто в полном одиночестве, так как маленькие девочки скоро убежали. Мало кто хотел покупать летом цветы, и ее букеты начали вянуть.

Столик с художественными изделиями был самым привлекательным в зале, вокруг него все время толпились покупатели, и посыльные с выручкой постоянно сновали от столика и обратно с важными лицами, позвякивая монетами в коробках. Эми часто бросала печальный взгляд в ту сторону, страстно желая перенестись из своего угла, где нечего делать, туда, где она чувствовала бы себя на месте и была бы совершенно счастлива. Быть может, сидеть в углу и ждать редких покупателей не показалось бы некоторым из нас таким уж трудным делом, но красивой, беспечной юной девушке это было не только скучно, но и досадно, а мысль о том, что вечером ее найдут здесь в таком положении родные, Лори и его друзья, была настоящей пыткой.

Ближе к вечеру она вернулась домой пообедать и выглядела такой бледной и была так молчалива, что все знали: день оказался тяжелым, хотя она не жаловалась и даже не сказала о том, что передала свои изделия на столик Мэй. Мать дала ей дополнительную чашечку укрепляющего чая, Бесс помогла переодеться и сделала прелестный маленький венок на головку, Джо же изумила всю семью тем, что нарядилась с необычным тщанием и туманно намекнула, что кое-кому снова предстоит поменяться местами.

– Прошу тебя, Джо, не надо никаких грубостей. Я не хочу никакого скандала, пусть все идет, как идет, и веди себя прилично, – умоляла Эми, снова уходя из дома. Она вышла пораньше в надежде успеть найти свежие цветы для своего бедного столика.

– Не волнуйся, я намерена лишь сделаться обворожительно любезной со всеми знакомыми и постараться удержать их в твоем углу как можно дольше. Тедди и его друзья помогут мне, и мы еще повеселимся! – ответила Джо, проводив сестру до калитки, на которой и повисла в ожидании Лори.

Вскоре в сумерках послышались знакомые шаги, и Джо бросилась на их звук.

– Это мой мальчик?

– Конечно, а это моя девочка? – И Лори сунул ее руку себе под руку с видом человека, которому нечего больше желать.

– О, Тедди, тут такие дела! – И Джо с сестринским пылом принялась рассказывать об обидах, нанесенных Эми.