Хорек в мышеловке - [5]

— Мы уже пятый день работаем вместе, — сообщил старший «ревизор». — И как раз по данному делу.

А Мак, не отрываясь, смотрел на второго гостя, который рассеянно поглаживал по плечу плачущую Глумову. Наконец-то шеф отдела чрезвычайного розыска узнал этого гуманоида, и все окончательно запуталось, потому что существовал старый, но никем не отменявшийся пункт Закона о Контактах, ограничивавший перемещение на обитаемые миры носителей иного разума. Было категорически запрещено впускать на планеты земной цивилизации представителей разумных видов, не вступивших в официальные дипломатические отношения с человечеством.

Боевик-подпольщик Тахи Орк просто не имел права находиться на Земле, а тем более присутствовать при проведении операций высшей степени засекреченности. Массаракш! Он вообще не мог нигде находиться и присутствовать, потому что погиб на родной планете Саракш почти двадцать лет назад!

2. Саракш. 21 декабря 57 года.

На рассвете в столицу вступила механизированная колонна — без малого четыре сотни освободившихся каторжников на проржавевших доисторических танках и броневиках. Мегаполис ошеломил их разгулом кладбищенского веселья: три миллиона полутрупов и несколько тысяч обезумевших резистов. На въезде в город отряд Инженера встречала половина Ревкома во главе с Копытом Смерти, который привел свою партизанскую бригаду двумя днями раньше.

Мак и Зеф стояли за спиной Вепря и наблюдали, как обнимаются старые бойцы, так и не сумевшие до конца поверить в свою победу. И к тому же не подозревавшие, что победа достанется столь жуткой ценой.

— Здесь то же самое…— угрюмо констатировал Инженер. — По всей трассе мы имели удовольствие лицезреть аналогичные пейзажи. Что с ними?

— Мак первым обнаружил эту болезнь и назвал лучевым голоданием, — сказал Вепрь. — За четверть века люди привыкли к излучению, и теперь их организмы отказываются работать без волновой подпитки.

— Есть какое-нибудь лекарство?

— Есть, но запас невелик. И врачей тоже не хватает.

— Крысы снова стали исключением, — добавил Инженер. — Их число не уменьшилось…

Омерзительные грызуны действительно превращались в проблему, соизмеримую с угрозой, исходившей от Островной Империи. Как установили цитологи земной базы, вариопластичные белковые рецепторы крысиных клеток легко перенесли исчезновение «белого» излучения (оно же — А-поле), и теперь бесчисленные стаи серых тварей хозяйничали в городах, обгрызая бесчувственные тела людей саракшианцев.

— Потом все обсудите, — вмешался в их беседу Копыто Смерти. — Разместим вас, накормим, в бане помоетесь, а там и разговоры начнутся.

…Повстанцы и подпольщики, внезапно ставшие властью, обосновались в бывшем Императорском Дворце, где еще недавно жили Неизвестные Отцы. Самих Отцов больше не было: Папу, Дядю, Тестя и Кузена ликвидировала боевая группа Вепря — как только свалились от лучевой голодухи охранявшие Дворец легионеры. Потом общее командование приняли на себя освобожденные из Равелина вожди старого поколения — Генерал, Секретарь и Кузнец. Казни без суда и следствия прекратились, поэтому Брат, Свекор, Шурин, Умник и еще несколько министров пониже рангом отправились вместо виселицы в камеры и ждали, пока у новых правителей дойдут руки сформировать трибунал. А Дворец был переименован в Дом Свободы…

Колонна остановилась возле гвардейских казарм, в которых сейчас были расквартированы части повстанцев. Бронетехнику загнали в боксы машинного парка, где и без того хватало такого добра, к тому же — новейших моделей. Когда личный состав отправился в баню, Инженер возбужденно заявил:

— Феску, я в шоке. На всех улицах завалы — люди, собаки, автомобили. Ты видел? Канализация засорилась, а дождь не прекращается, и скоро весь город будет залит нечистотами… О мусоре я даже не вспоминаю!

Тик Феску, он же Вепрь, тихо вздохнув, ответил:

— Думаешь, мы не ужасаемся? Только ничего поделать не можем. У нас всего-то полторы тысячи штыков — еле хватает, чтобы поддерживать видимость порядка. Успели кое-как отмобилизовать наших, расчищаем улицы в центре, растаскиваем больных по квартирам, чтобы крысы их до скелета не объели.

Мак вмешался в их разговор, деликатно напомнив, что должен заглянуть в Институт.

— Ступай, — разрешил Вепрь. — К трем часам вернешься во Дворец и доложишь Ревкому, чем способна помочь наука.

Учреждение, возглавляемое Странником, носило вполне безобидное название — Институт низковольтных электротехнологий, но именно здесь, в ИНЭТ, велись все работы в области волновой психотехники. Кроме того, с некоторых пор Институт превратился в опорный пункт Комитета Галактической Безопасности, и сегодня резидент собрал на совещание руководителей основных оперативных позиций.

Резидентом был сам Странник, известный на Саракше под именем Леб Шомери, он же Павел Григорьевич Сикорский, переброшенный на эту идиотскую планету с должности начальника управления "К". Кроме него в кабинете сидели не менее колоритные фигуры: Карл-Густав Штирмер (Кохинор) — старший советник государственной контрразведки, Ричард Александер (Снайпер) — третий координатор столичного штаба подполья, а также Никандр Брегвазов (Черный) — референт вице-директора Департамента снабжения и заготовок. Пятым землянином был Максим Саввич Ростиславский, в недавнем прошлом — лоботряс из Группы свободного поиска, постоянно проживавший на планете Ружена, а ныне — член Ревкома по имени Мак Сим (подпольная кличка — Мак, что означало в переводе с местной фени — Стилет).