Хомут на лебединую шею - [75]

Гутя унеслась, а Аллочка самодовольно фыркнула. Нет, она сходит в магазин, пожалуйста, а вот по поводу поджидания…

Варька с утра принялась приводить комнату в порядок. Строители сегодня уже закончат ремонт, им и осталось-то только в коридоре.

– Фома, вставай, мне надо шкаф немного передвинуть, я его хочу к той стене поставить.

Фома вставал тяжело. За несколько дней, что был в отпуске, он окончательно разучился подниматься по трели будильника, а самые теплые чувства испытывал только к подушке. И зачем, спрашивается, тягать этот шкаф? Пусть стоит, где стоял…

– Фома, и еще нам надо подумать, что будем делать с Поганкиным. Ох, Фомчик, – потянулась Варя, – если бы ты знал, как мне хочется познакомиться с каким-нибудь оперативником…

– Понятно. Обычный, серый хирург ее уже не устраивает. Ну так чего ты сидишь? Иди, напяль на физию черные колготки, ограбь магазин, а в качестве презента оставь им свою визитку. Все будет как надо – оперативник сам за тобой примчится, а у меня останутся деньги, в качестве компенсации за моральное изуверство.

Варька растрепала ему волосы.

– Фомочка, мне очень хочется познакомиться с оперативником, хотя бы за тем, чтобы узнать, что у них имеется на Серову, на Поганкина, как продвигается дело с Псовым и что они обо всем этом думают. У нас одних как-то сыск не слишком продвигается. Не умеем мы этим делом заниматься.

Напоминание о сыске выкинуло Фому из постели. Он сам себе удивлялся – вот ведь и особенной надобности нет, а тянет его разобраться с этим убийством. Прямо азарт какой-то. Что-то вроде игры в казаки-разбойники, только вот проиграть не хотелось бы. Ну никак! Слишком хорошо знал Фома, что ждет проигравшего.

Аллочка, нагруженная сумками, точно верблюд, тащилась домой. Сегодня она снова оставит Кареева Олега Петровича на ужин и удивит его своим кулинарным талантом. Она даже прикупила на стол бутылочку винца и коробочку конфет, черт с ней, с талией. Ручки пакетов врезались в ладонь, и Аллочка поставила сумки на пол, ничего страшного, сейчас передохнет и ласточкой взлетит на свой этаж.

– Мяу, – отчетливо раздалось возле самого сапога.

Аллочка обернулась. На площадке сидел маленький рыжий котенок и смотрел на нее огромными зелеными глазами.

– Ты откуда? Тоже мне, «мяу», а если бы я на тебя сумки поставила? Умер бы сладкой смертью – конфетами бы придавила. Ты чего это, сбежал из дома? Потерялся?

– Мрр, – объяснил котенок.

– Понятно. И что с тобой делать?

Аллочка хорошо знала жильцов своего подъезда, ни у кого не было котенка. Мало того, никто даже не мог себе его взять – кто-то уже имел собачонку, кто-то взрослого кота или кошку, а один хмырь с четвертого этажа вовсе не переносит живности. Аллочка ему даже не доверила бы рыбу потрошить, не то что беззащитное животное. И куда девать это рыжее чудо? На улице начало декабря, сегодня ночью обещали мороз за тридцать, пропадет бедолага. Да какое там ночью! Он и до ночи не продержится, только если до вечера из пятьдесят седьмой не поведут на прогулку добермана.

– Вот что, пойдем, – решилась Аллочка, затолкала котенка себе за пазуху, схватила сумки и уже живее потащилась наверх.

– Аллочка! Ну ты точно бомба – всегда с таким грохотом вваливаешься, – буркнула Варька, когда Аллочка с трудом открыла двери и из ее рук посыпались пакеты. – Ой! Что это у тебя?

– Вот в том-то и дело! Надо сначала узнать, что это у меня, а потом уже ругаться. Смотри, кого нашла.

Пока Варька гадала, кого тетушка вытащит из-под шубы, Матвей уже быстро сообразил, что на его территорию проникли конкуренты.

– Ма-а-у! – разразился он недовольным воем и неодобрительно покосился на хозяйку.

– Ой, какой хорошенький! Ну, просто чудо! Только куда ж мы его? – присела на корточки Варя.

– И что это у вас тут? – по-хозяйски вышел в коридор Кареев.

При виде его Аллочка зарумянилась, но быстро справилась с собой и даже заговорила:

– Котенок вот. Не знаем, куда деть. Он так-то чистенький, я смотрела, а вот дома у него нет. И нам оставить никак нельзя, видите, что этот поганец вытворяет!

«Поганец», то есть Матвей, выгнул спину коромыслом и устрашающе шипел, показывая, что именно он здесь и есть решающее звено, а что там надумают эти сентиментальные бабы, ему глубоко наплевать. Он даже пару раз боком подскочил к котенку и шибанул гостя лапой.

– Вот видите, – огорчилась Аллочка. – Вот вы, Олег Петрович, взяли бы себе котика.

Олег Петрович грустно смотрел на рыжую животину.

– Не могу. Честное слово, не могу.

У Аллочки скривились губы, а Варька, не удержавшись, фыркнула.

– Да нет, ну я серьезно. Я вообще-то с теплом отношусь к живности, но у меня овчарка живет, старый уже пес, ему тринадцать. Грэй. Очень будет переживать, что я ему вроде как и замену уже подыскал. Он в последнее время очень ревнивый стал, никуда меня одного не отпускает, тоскует очень.

– Ладно, – махнула рукой Аллочка, – я его пристрою. Есть у меня одна старушка на примете, все жаловалась, что одной уж больно грустно живется. Вот и притащу ей дружка.

– Хотите, я даже вам помогу донести котенка, – ни с того ни с сего бухнул Кареев.

– А как же… А рабочие? – не могла поверить в свое счастье Аллочка.