Хомоэволюция. Битва с дураками - [11]
Сейчас уже практически достигнут уровень технологического развития, при котором разрешение кризисов возможно без участия высокоразвитых людей, а широкая сетевая кооперация высокоразвитых людей возможна без посредничества Управляющей Системы.
Высокоразвитый Человек и Высокоразвитая Управляющая Система перестают нуждаться друг в друге. Из симбионтов они все больше становятся конкурентами. По логике дальнейшего развития, они окажутся в состоянии бескомпромиссного конфликта за контроль над всеми видами биологических, экономических и информационных ресурсов.
"Конфликт между Второй и Третьей Волной является, в сущности, основной причиной политического напряжения в сегодняшнем обществе. Наиболее важный политический вопрос, как мы увидим, состоит не в том, кто контролирует последние дни индустриального общества, но в том, кто формирует новую цивилизацию, быстро растущую на смену старой. С одной стороны, мы видим приверженцев — индустриального прошлого, с другой — растущие миллионы тех, кто понимает, что большинство важных мировых проблем больше не могут быть разрешены в рамках индустриального порядка. Этот конфликт и есть "суперборьба" завтрашнего дня. Эта конфронтация между интересами Второй Волны и людьми Третьей пронизывает как электрический ток, политическую жизнь каждой страны. Даже в неиндустриальных странах мира все старые войны прекратились с приходом Третьей Волны." (Олвин Тоффлер "Суперборьба").
Выявленная Бруэром и Тоффлером конфронтация, процедурно начинающаяся с автономии субкультурного пространства микросоциальной группы, принципиально отличается от конфронтаций существовавших в обществе ранее.
Это — не какая-то привычная конфронтация политико-экономических классов, социальных, религиозных или культурно-этнических групп.
Это — конфликт разных человеческих популяций, занимающих с разные экологические ниши и стремительно расходящихся под влиянием разнонаправленного биологического отбора.
В ближайшем будущем — это борьба за раздел жизненного пространства между двумя существенно разными подвидами человека.
"Уже в первой половине XXI века начнется резкое расслоение общества на низкоинтеллектуальное большинство и высокоинтеллектуальное меньшинство (нерезкое-то расслоение уже давно началось). То есть, по сути, человеческий вид разделится как бы на два подвида… ликвидация этнических и языковых распрей сменится другим, быть может, более сильным антагонизмом — между небольшой кучкой интеллектуальной элиты и огромной массой "простых" людей. (Относительно кучки автор слегка утрировал — доля интеллектуально-развитых людей в обществе колеблется в интервале 15–25 % — А.Р.) Подобное в истории человечества уже было… кроманьонцы начали войну против неандертальцев за обладание пространством для жизни. Это была война на полное уничтожение, в которой не брались пленные и даже самки побежденных не насиловались победителями — такова была сила ненависти одного подвида человека к другому. Война длилась несколько тысяч лет и закончилась "победой наших": неандертальцы были стерты с лица планеты…" ("В XXI веке человечество разделится на два подвида", академик Ю.А.Фомин, журналист М.Куликова, "Огонёк" N 05, 1 февраля 1999).
Очевидно, академик Фомин под влиянием законов беллетристического жанра несколько сгустил краски, но по существу совершенно точно изложил суть происходящего.
Логика биологических конфликтов (конфликтов не между социальными группами, а между биологическими подвидами) суть логика естественного отбора. Проигравший — исчезает с лица Земли, а победитель получает все. Никаких других вариантов просто нет — и чем мы скорее это поймем, тем больше будет шансов на победу у нашей стороны.
Материал взят с сайта http://zhurnal.lib.ru/r/rozow_a_a/
Современное общество стало слишком хрупким. Разные группы людей с разными взглядами на жизнь уже создают не только разные религии и разные законы - но разные миры. И отношения между этими мирами просто не могут быть безоблачным. Каждый человек вольно или невольно должен определиться - на чьей он стороне. Но он может остаться на своей собственной стороне - если, конечно, она у него есть. Такой человек может стать точкой опоры для этого неустойчивого мира - или для рычага, который этот мир перевернет. Впрочем, иногда одно очень трудно отличить от другого.
«Созвездие эректуса» - это в каком-то смысле продолжение мини-романа - трансутопии «Депортация». Часть сюжета развивается в том же регионе (и той же стране), и действуют некоторые герои из предыдущей серии. Ряд географических объектов и координат совпадает (случайно, разумеется) с теми, что вы можете увидеть на географической карте, а часть на современной карте отсутствует. Так, вы не найдете на своей карте территорию Конфедерации Меганезия (в Тихоокеанском регионе между Филиппинами, Гавайями, Новой Зеландией и антарктической Землей Мэри Бэрд)
«У всех дверей звездолета веселый и жизнерадостный нрав. Они с упоением раздвинутся для вас и с истомой сомкнутся вновь, удовлетворенные делом» (Дуглас Адамс, «Автостопом по Галактике»).А теперь — всерьез о том, почему для нейронной сети будущей техники неизбежна похоть.
«День Астарты» — это, в псевдо-хронологическом смысле, продолжение «Депортации», «Чужой в чужом море» и «Созвездия эректуса». Но, это новелла не столько об одном из вариантов будущего одной страны (или региона), сколько о том, как формируется то или иное историческое будущее. Кстати — термин «историческое прошлое» является более-менее устоявшимся, а вот термин «историческое будущее», видимо, новый.Напоминаю: Меганезия — это страна, объединяющая архипелаги в большей части Тихого океана, плюс кусочек Антарктиды, и плюс незначительные островки в Индийском океане.
Если мир — жесткая цепь причины и следствия, значит всё предопределено? Откуда тогда у человека «свобода воли», способность поступать непредсказуемо? Где первопричина?..То, вокруг чего ходили две тысячи лет, лишь бы не соглашаться с Эпикуром и Лукрецием, — сегодня связывает физику, кибернетику и теологию уже не предвидением, а фактом: детерминизма нет. А значит, нет и предопределенности, что поставило в неловкое положение философов-идеалистов и теистов, которые придумали «дух» (мол, свобода от жесткой причинности) и прилепили его к самодостаточной материи.
В некотором смысле это — маленький вклад в движение «время учеников» А и Б Стругацких. С одной стороны — вариант продолжения «Трудно быть богом», с другой — вариант предисловия к «Волны гасят ветер». История «фасада» XXII века по АБС написана. Я попытался изобразить его изнанку. «Иные же, под личиной добродетели, приходят из-за небесного свода, из-под холмов, из-за моря и из других мест по ту сторону. Эти не приносят ничего, кроме проклятья своего вечного голода». Об истории этого голода и пойдет речь. Хотя, на самом деле, речь, как всегда, пойдет о людях.
Годы Первой мировой войны стали временем глобальных перемен: изменились не только политический и социальный уклад многих стран, но и общественное сознание, восприятие исторического времени, характерные для XIX века. Война в значительной мере стала кульминацией кризиса, вызванного столкновением традиционной культуры и нарождающейся культуры модерна. В своей фундаментальной монографии историк В. Аксенов показывает, как этот кризис проявился на уровне массовых настроений в России. Автор анализирует патриотические идеи, массовые акции, визуальные образы, религиозную и политическую символику, крестьянский дискурс, письменную городскую культуру, фобии, слухи и связанные с ними эмоции.
В монографии осуществлен анализ роли и значения современной медиасреды в воспроизводстве и трансляции мифов о прошлом. Впервые комплексно исследованы основополагающие практики конструирования социальных мифов в современных масс-медиа и исследованы особенности и механизмы их воздействия на общественное сознание, масштаб их вляиния на коммеморативное пространство. Проведен контент-анализ содержания нарративов медиасреды на предмет функционирования в ней мифов различного смыслового наполнения. Выявлены философские основания конструктивного потенциала мифов о прошлом и оценены возможности их использования в политической сфере.
Водка — один из неофициальных символов России, напиток, без которого нас невозможно представить и еще сложнее понять. А еще это многомиллиардный и невероятно рентабельный бизнес. Где деньги — там кровь, власть, головокружительные взлеты и падения и, конечно же, тишина. Эта книга нарушает молчание вокруг сверхприбыльных активов и знакомых каждому торговых марок. Журналист Денис Пузырев проследил социальную, экономическую и политическую историю водки после распада СССР. Почему самая известная в мире водка — «Столичная» — уже не русская? Что стало с Владимиром Довганем? Как связаны Владислав Сурков, первый Майдан и «Путинка»? Удалось ли перекрыть поставки контрафактной водки при Путине? Как его ближайший друг подмял под себя рынок? Сколько людей полегло в битвах за спиртзаводы? «Новейшая история России в 14 бутылках водки» открывает глаза на события последних тридцати лет с неожиданной и будоражащей перспективы.
Книга о том, как всё — от живого существа до государства — приспосабливается к действительности и как эту действительность меняет. Автор показывает это на собственном примере, рассказывая об ощущениях россиянина в Болгарии. Книга получила премию на конкурсе Международного союза писателей имени Святых Кирилла и Мефодия «Славянское слово — 2017». Автор награжден медалью имени патриарха болгарской литературы Ивана Вазова.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.