Холст - [42]

– Нечего говорить. Отец – очень успешный бизнесмен, а мать – его трофейная жена. Она – бывшая королева красоты, которую он очаровал, – безразлично пожимаю плечами. – Теперь она лишь его безмолвное украшение на ужинах и сборищах, которые они посещают. Когда они возвращаются домой и оказываются за закрытыми дверями, то идут в разные стороны. Я почти не разговариваю ни с одним из них.

– Какие у тебя отношения с отцом?

– Какие отношения? Он звонит мне только тогда, когда хочет, чтобы я исполнила какую-то функцию или притворилась хорошей дочерью.

– Вчера вечером от тоже тебя о чем-то просил? – с беспокойством спрашивает Джош.

Дерьмо. Нахмурившись, я смотрю на свою почти пустую тарелку. Не могу сказать Джошу о том, что от меня хочет отец, даже если я не планирую делать то, что он мне приказал.

– Он хочет, чтобы я пошла на ужин, – неопределенно отвечаю я. Лучше недоговорить, чем солгать. Именно это я себе говорю, чтобы не чувствовать такого сокрушительного чувства вины, но это не работает. Я все еще чувствую вину, тяжело нависшую надо мной, с каждой секундой все сильнее давящую, из-за того, что не признаюсь Джошу в том, чего потребовал от меня отец.

Джош кладет руку поверх моей.

– Эй, я не хотел тебя огорчать. Если ты не хочешь о нем говорить, то мы не будем.

Я поднимаю глаза и встречаюсь с ним взглядом. Я теряю себя в изумрудном сиянии его глаз. Говорят, зеленый цвет – самый успокаивающий из всех, и это правда. Его взгляд мгновенно меня успокаивает. Чувство тревоги уходит и заменяется теплым трепетом в моей груди.

– Он не стоит того, чтобы о нем говорить, как и о матери. Я вижусь с ними не больше нескольких раз в год. Я давным-давно поняла, какие они дерьмовые родители. Кроме того, я с большим удовольствием послушаю о тебе. Как твоя работа?

– Все расписано. Я рад, что все идет так хорошо, – большой палец его руки ласкает кожу моей ладони. – А еще я принимаю участие в престижном художественном конкурсе. Сомневаюсь, что смогу выиграть, но то, что меня пригласили – большая честь.

– Джошуа Доусон, как ты можешь говорить о том, что у тебя не получится выиграть. Ты просто невероятно рисуешь.

– Возможно, ты немного предвзята, – подмигивает он.

– Уж кто-кто, а ты должен знать, что я не из тех, кто будет ходить вокруг да около. Если бы я думала, что твои картины отстой, то так бы тебе и сказала.

– Даже сейчас?

– Да. Почему сейчас должно быть иначе?

– Потому что ты хочешь увидеть меня голым, – он ухмыляется.

– Я уже видела тебя голым, – улыбаясь, хвастаюсь я.

– Ладно, я хочу увидеть тебя голой.

– Как это связано с тем, что я могу приукрашивать твои способности?

– Совсем никак. Я просто рассказываю о своем желании, – он улыбается, а мое сердце замирает в груди.

– Если правильно помню, не так давно я предлагала тебе заняться со мной кое-чем без одежды.

– Да, предлагала, и я постоянно себя ругаю, что тогда не принял твое предложение. Я устал притворяться, что моя левая рука – это твоя рука.

– Я думала, ты правша?!

– Правша, но моя правая рука слишком сильная, – он хихикает, когда замечает удивленное выражение моего лица. – Что? Не ожидала, что я тебе об этом скажу?

– Хм, нет. Не ожидала, но мне нравится об этом знать. Это горячо. Могу я когда-нибудь посмотреть?

– Эль, ты можешь делать все, что хочешь. У меня немного вещей, которые я не позволил бы тебе сделать мне.

– Хм, это заявление открывает мне путь к множеству вопросов, – я постукиваю ногтями по столу. – Как ты относишься к анальным играм?

– Я обеими руками за то, чтобы трахнуть твою задницу.

– Эй, не так быстро. Я говорю о твоей заднице.

– Никто не будет трахать меня в задницу.

– Я говорю не о дилдо, а о пальце в твоей заднице. Да или нет?

– Черт, нет.

– Как ты относитесь к менажу? Ты когда-нибудь это делал?

– Да.

Стоп. Что?!

– У тебя был тройничок? С кем? – визгливо говорю я. Почему меня беспокоит мысль о том, что он был одновременно с двумя девушками?

– Первый курс колледжа, две девушки, которые жили со мной на одном этаже. Однажды вечером мы напились, и все стало немного сумасшедшим, – он изучает меня одно мгновение. – Неужели это так сильно тебя удивляет? – спрашивает он, подняв брови.

– Да, я немного шокирована. Не ожидал от тебя такого, – скорее, очень сильно шокирована.

– А как насчет тебя? – он показывает в мою сторону вилкой.

– Что насчет меня? – мне не нравится, куда это ведет.

– Ты это пробовала?

– Да.

– Когда и с кем? – он вопросительно нахмурился, положив вилку на тарелку.

Прикусив губу, я не знаю что сказать. Следует сказать самый минимум, или же рассказать о всем опыте в этом вопросе?

– Дэрил и Рик, на первом курсе колледжа.

– Дэрил и Рик из футбольной команды?

– Ага.

– Кто еще?

– Что ты имеешь в виду под «кто еще»? – нервно спрашиваю я.

– С кем еще у тебя был тройничок?

– Что заставляет тебя думать, что у меня было больше одного раза?

– Эль, нам действительно нужно играть в эту игру? Просто скажи мне. Сорви уже этот пластырь, ради Христа.

– Ладно, но не сердись, когда я тебе скажу, – предупреждаю я. Делаю глоток воды, чтобы увлажнить сухое горло. – Грег и Митч, на четвертом курсе колледжа.

– Грег и Митч? Серьезно? – рычит он.