— М-м-м?
— Слушай, — ее голос стал тяжелым, — до того, как ты в панике выкатишься отсюда, я хочу сказать одну вещь на память, ладно?
— Конечно. — Он был напуган.
— Я просто хочу сказать, не имеет значения, насколько смешно это звучит, что я тебя люблю. Ты понимаешь это, ты, мальчишка?
— Конечно, — прошептал он. — Я… я тоже тебя люблю.
— Нет, ты не любишь. — Она потянулась к нему и взяла его за кончик подбородка. — Смотри мне в глаза! — Ее голос был настойчивым, почти умоляющим. — Ну, смотри мне в глаза и говори, что ты меня любишь.
— Я…
Она вздохнула и поднялась на ноги. Подошла к окну, отодвинула штору в сторону так, чтобы можно было смотреть на улицу.
— Ты хочешь есть?
— Я… я не очень голоден.
Она помолчала.
— Ты хочешь рассориться и разойтись? Удрать? Ты хочешь уйти?
— Ну…
— Хорошо. — Она повернулась к нему. Ее горло дрожало, она запиналась, но голос был очень нежным. — Хорошо. Иди.
Он встал и сделал шаг по направлению к ней.
— Нет, забудь это. — Она показала ему знаком. — Это не честно по отношению к тебе, я знаю это чувство. Поверь мне, я знаю это чувство. Иди.
— Айрис… Я…
— Ну иди же, — прошептала она, — иди. — Она отвернулась и вцепилась в штору.
В коридоре была оглушительная тишина. Вито стоял перед лифтом и смотрел на дверь Айрис. Он не слышал ни звука, ни движения. Инстинктивно он задержал дыхание. Мгновение он думал, что он должен вернуться. Если бы он услышал какой-нибудь звук, если бы он услышал ее голос, он бы вернулся. Он прислушался, но не услышал ни шороха. Тогда, осторожно ступая, он начал спускаться.
Айрис долго стояла у окна, глядя вниз, на улицу. Через несколько домов по обеим сторонам крыльца на ступеньках сидели две молоденькие девушки — как украшения. Они как кошки, подумала Айрис безучастно. Девушки медленно двигали руками, поднимали руки к волосам, разглаживали одежду и медленно, но безостановочно поворачивали головы, чтобы обозреть улицу, так же ритмично и легко, как осторожный кот машет хвостом. Неожиданно они встали, легко спрыгнули с крыльца и приземлились на носочки.
Мужчины! — подумала Айрис, изогнув губы в улыбке. Мальчики. Девушки смотрели куда-то на тротуар, но в темноте было трудно разглядеть, кто там. Я спорю на что угодно, сказала она себе, спорю на сто долларов. Она подождала, улыбка застыла на ее лице.
Затем она коротко рассмеялась.
— Ну, конечно же! — сказала она громко.
В поле зрения показались два мальчика. Я сберегла свои сто долларов, подумала она, отворачиваясь от окна. Я сохранила банкнот.
Какое-то время свет казался болезненно ярким. Она прищурилась. Затем неуверенно остановилась в центре комнаты.
Подошла к обеденному столу и выключила верхний свет. Потом, повинуясь импульсу, схватила край скатерти и сильно дернула. Бокалы с водой опрокинулись, разливая содержимое по скатерти. Долгие секунды она смотрела, как темная жидкость растекается по голубым полосам, затем задула свечи и, обмакнув пальцы в политую воду, раздавила тлеющие фитили.
Прижав ладони к вискам, она прошла в спальню и села у туалетного столика. Сняла серьги и положила их в коробочку. Очень неторопливо осмотрела себя в зеркале и громко заговорила.
— Я не буду плакать. Не буду. Единственное, что будет в результате, это то, что ты будешь отвратительно выглядеть.
Постучала пальцами по морщинам на шее. Высоко задрала подбородок, и слабые горизонтальные кольца почти исчезли. Затем она уронила голову и закрыла глаза. Ее руки медленно упали на колени.
