Холодные звезды - [41]

Он принялся метаться между нами и носилками, как раненый зверь по клетке.

– Не шуми, – рявкнул на него Кай, но и сам казался озадаченным.

– Кто-то предупреждает нас, – прошептала я, – чтобы мы не входили в эту зону, не пили воду из колодца… если бы он не зарос, мы бы увидели знак, как на том дереве.

– Эти знаки оставлены слишком давно, а животное еще не настолько разложилось… но мы не можем не идти дальше, нам надо добраться до воды, – стиснул кулаки Кай.

– Нам надо идти быстрее, – взмахнул руками Бизон, – посмотри, где солнце, кэп! Мы опять за полдня продвинулись всего ничего!

– Так давайте пойдем! – Я вскочила на ноги.

На этот раз шли быстрее даже несмотря на усталость и поклажу. Словно кипящий от страха адреналин в крови зарядил севшие батареи организма для финального марш-броска. Привал сделали, когда солнце вышло из зенита и потихоньку поползло вниз. По опыту я уже знала, что стемнеет очень быстро, но мы втроем походили на взмыленных лошадей, и передышка требовалась давно.

– Немного осталось, – пробормотал Кай и привалился спиной к стволу дерева. – По крайней мере, кое-где появился рыжий мох, а эта штука любит воду.

– Главное, чтобы в сумерках чудики не повылазили. – Бизон содрал с себя футболку и обмахивался ею.

Я просто легла возле Кати на траву. Разговаривать не хотелось.

– Пойдем… поищем чего-нибудь перекусить. – Отдышавшись, Кай с трудом поднялся на ноги. – Вот, Белоснежка, на всякий случай. Если что – лучше просто кричи. Мы услышим. Бизон, вставай.

По взгляду, которым он окинул меня, я догадалась: понимает, что бросать без защиты двух девушек рискованно, но и по-прежнему не хочет оставлять нас с Бизоном наедине. На траву возле меня упал нож. Как назло, тут же вспомнились слова бритоголового о том, что кэп разыгрывает из себя героя передо мной. Пришлось напустить на себя безразличный вид, протянуть руку и сжать оружие.

Парни ушли, стало тихо. Чтобы отвлечься от грустных мыслей, я села, подтянула колени к подбородку и принялась мечтать о том, как вернусь домой. За прошедшие сутки усиленно отгоняла от себя плохие мысли, боялась, что если начну скучать по родителям, то окончательно расклеюсь, но… мне так их не хватало! Мама, наверно, пришла бы в ужас, если бы увидела меня вот такой: растрепанной, грязной, притаившейся в траве посреди незнакомой планеты на самом краю космоса! И я бы все отдала, чтобы с неба сейчас спустился звездолет отца. Любую трепку бы выдержала.

– Все будет хорошо… – раздался тихий голос.

Я обернулась. Катя смотрела на меня печальными глазами.

– Как ты?! – встрепенулась я.

Она слабо улыбнулась.

– Лучше.

– Ничего не болит?

– Болит. Но терпимо пока. Зачем мы прятались в кустах?

Захлебываясь от эмоций, я принялась рассказывать подруге про загадочные символы и страшных существ. Катя слушала, слушала, а потом вдруг всхлипнула:

– Мне страшно.

Я тут же прикусила язык. Вот дура! Вывалила на больную, едва очнувшуюся подругу все ужасы нашего пребывания! Надо было придумать отговорку. По лицу Кати бежали прозрачные слезинки.

– И за Лизку волнуюсь, – запричитала она, – и пить хочется, и есть…

– То, что есть захотелось, – это хороший знак, – попыталась утешить я, – есть хочется, значит, на поправку идешь. – Я потрогала лоб подруги. – Вот и температура вроде снизилась.

Она шмыгнула носом, но успокоилась.

– А я сегодня – представляешь? – ела крысу! – совсем другим, бодрым голосом заговорила я.

– Крысу?! – Катя поморщилась.

Я принялась рассказывать ей про свой опыт как про большое приключение. Словно мы сидели в нашей комнате в общежитии, на полу, с бокалами мартини, и делились историями из жизни. Как раньше, обсуждали мальчиков, встречи и расставания с ними. Вытерев повлажневшие глаза и запретив себе раскисать, я делала все, чтобы Катя хоть слегка улыбнулась.

Как делал Кай, когда смешил меня глупыми фразами, о которых я тоже поведала подруге.

– Он нравится тебе, да? – вдруг спросила Катя, на ее лице читался укор.

– Кто? Кай? – Я фыркнула и покачала головой, но подруга выглядела серьезной.

– Ты говоришь о нем с таким же выражением лица, как моя сестра… – тихо сказала она, – у тебя взгляд такой же… и почти те же фразы…

– Что?! – Я почувствовала, что щеки начинают гореть.

– Он же Лизкин парень, Дана. Мы же поклялись друг другу, что парень подруги – это святое, ты помнишь?!

Я помнила ту клятву, данную как раз на одном из девичников, прекрасно помнила. Чуть ли не слово в слово. Но нарушать и не собиралась.

– Катюш, – начала я и не могла отделаться от ощущения, что оправдываюсь, – он просто помогает мне. По-дружески. Я… чувствую к нему благодарность. Обычную человеческую благодарность. Ничего больше. Правда. Я бы не стала тебе врать.

– Пообещай мне, – Катя неожиданно сильно стиснула мою руку, – что ты никогда не обидишь мою сестру. Лизка любит его. Неважно, сколько раз он там тебя спасал.

Я растянула губы в улыбке, но, похоже, получилось криво.

– Обещаю. Конечно. Что за глупости ты себе придумала?

– Лизка бы никогда так с тобой не поступила, – продолжала хмуриться Катя.

– Я… – не выдержав упрека в глазах подруги, я отодвинулась, – пойду в туалет схожу, пока парни не вернулись. А то вечно неудобно от них прятаться. Вот. – Я вложила в ее руку нож. – Ты зажми покрепче и, если что, кричи. Я мигом.