Холодное, холодное сердце - [27]

— Сомневаюсь, что вы найдете больницу или магазин медицинского оборудования, где бы они были.

Маурер вернулся к своей работе, осмотрел вагинальную полость одной из девушек и вытащил первую записку. За ней последовали еще две.

Маурер пинцетом передал записки Мэттьюзу, и тот вместе с Брейди прочел их.

Первая записка гласила: «НЕ ЗНАЛ Я, ЧТО СЕРДЦЕ ТВОЕ ХОЛОДНО...» Вторая: «ТЫ МНЕ УЛЫБАЛАСЬ ТАК МИЛО». Третья — «КАК ЛЕД, ХОЛОДНО, КАК МОГИЛА».

— Могу ли я вам помочь? — спросил Маурер.

Мэттьюз покачал головой.

— В этих словах есть что-то ужасно знакомое, — сказал Брейди, когда Мэттьюз убрал записки в отдельный пакет. — Что было написано в первой записке? «КОГДА Я ВПЕРВЫЕ ТЕБЯ ПОВСТРЕЧАЛ»?

— Да, — ответил Мэттьюз.

— Я где-то слышал все это, — сказал Брейди, повторяя слова про себя. — Не помню где, но обязательно вспомню.

Мэттьюз встал и посмотрел на северную часть стадиона.

На травянистом склоне за оградой, смешиваясь с репортерами и телеоператорами, собиралась все большая толпа.

— Кто-нибудь снимает толпу?

Брейди посмотрел на стоящего рядом с ним детектива. Тот сокрушенно покачал головой.

— Извините, шеф. Я просто очумел от всего этого.

— Сейчас же принимайся за дело, Чарли, — сурово сказал Брейди.

Когда детектив со своим напарником поспешно ушел, Мэттьюз продолжал смотреть на растущую толпу. Из общежития по ту сторону Олдермен-роуд целыми группами выбегали студенты. Проезжающие машины останавливались, преграждая путь следующим за ними.

Нет ли среди них убийцы? — подумал Мэттьюз. Может быть, как раз в этот момент он смотрит на них, внутренне ухмыляясь, уверенный в своей безнаказанности. Он вспомнил о том разделе протокола, который посоветовал ему прочесть Маурер. С каким чудовищем им приходится иметь дело?

Мэттьюз посмотрел на простертые перед ним тела. Медленно и глубоко вздохнул и вновь принялся рассматривать толпу за оградой стадиона.

Я еще доберусь до тебя, свихнувшийся сукин сын! Ты уверен, что продумал все до последней мелочи, но где-нибудь ты наверняка допустил оплошность, и я ее найду!

Джон Малик опустил бинокль и медленно выбрался из толпы на обочину Олдермен-роуд. Пряча улыбку, перешел на другую сторону, к общежитию, возле которого оставил свою машину. Он внимательно посмотрел на «джип-чероки», наспех перекрашенный им накануне в Ричмонде. Темно-бордовый цвет был достаточно приятен на вид, но в составе краски было слишком мнсго металлической блестки, и в ярком утреннем свете машина выглядела елочной игрушкой. Он пожал плечами. Какая, в конце концов, разница? Покончив со всеми делами здесь, он вдребезги разобьет свой «джип».

Пожалуй, он ограничится еще двумя сучками. Ну, может быть, тремя. Несколько дней назад, на концерте, он видел скрипачку с ангельским лицом, которая его заинтересовала. Жаль только времени, которое придется убить на их выслеживание.

Но может, они все уже разбежались? Удрали домой, к своим мамочкам и папочкам. Но как только похищения прекратятся, паника скоро уляжется, и они начнут возвращаться. Через неделю, от силы через десять дней. А до тех пор он будет просматривать видеопленки. Хорошенько приготовиться к возвращению этих сучек. Подумать над новыми способами, усилить наслаждение.

Осуществив задуманное, он уедет в Нью-Йорк, а потом куда-нибудь еще. С такими деньгами, которые он получит, у него будет неограниченный выбор: живи в свое удовольствие. И все же лучше всего поселиться в каком-нибудь университетском городке. В таких городках легко подбирать и похищать студенток. Они такие доверчивые и наивные. Боже, благослови Америку!

Выезжая на Олдермен-роуд, он заметил двух полицейских в штатском, фотографирующих толпу. Он свернул налево, вглубь университетской территории. Его так и подмывало посигналить этим идиотам, но в последний миг он сдержался. Не зарывайся. Никогда не лезь сам в их логово. Он включил приемник, настроил его на станцию, передающую музыку кантри, и громко запел.

Надо будет остановиться у магазина скобяных изделий, подумал он, и купить дрель побольше, чтобы осуществить кое-какие нововведения, затем не торопясь позавтракать, посмотреть на людей и вернуться в свое убежище. Как раз в это время начнутся более или менее обстоятельные репортажи. Лучшие из них — по Си-эн-эн. То-то удовольствие будет поглазеть на Бобби Баттисту, когда она с пафосом станет рассказывать о том шоу, что он устроил сегодня утром. У нее такие красивые голубые глаза.

Глава 14

Когда Джули Хаузер приехала в Шарлоттсвиль, там не было той паники, которую она ожидала увидеть. Однако общая атмосфера сильно изменилась, когда среди студентов распространилось известие о найденных в то утро телах. За несколько часов всеми овладел панический страх, а поток непрерывно прибывающих репортеров наводнил город так, что казалось, будто он в осаде.

Хаузер видела по крайней мере шестерых известных ей по имени газетных и телерепортеров из федерального округа Колумбия. Двух других — одного из «Нью-Йорк таймс» и второго из «Ньюсуик» — она знала еще с тех пор, когда работала полицейским. Она также наблюдала, не продолжают ли за ней слежку с несомненной целью отпугнуть ее. Не заметив за собой никакого хвоста, она решила, что ФБР отказалось от своего намерения, теперь уже бесполезного, потому что убийства привлекли внимание средств массовой информации.