Холодно - [18]
Кофе Оленька допила, и к Худякову все же поехала.
-Петя, там был портфель....
-Где это "там"?
-На поле. После обстрела. Там был портфель.
-Какой портфель? Ты купила себе портфель?
-Петенька, послушай... - Ольга чувствовала, как закипает в ней смесь злости и отчаяния - когда я ехала в той машине...
-Дети малые знают, что нельзя садиться в чужую машину. А у тебя мозгов совсем нет, вот и влезла...
-Худяков, мы сейчас говорим не об этом. Выслушай меня, пожалуйста.
-Ладно, ладно, выкладывай, что там у тебя. Вечно ты вляпаешься в какую-нибудь дурацкую историю...
-Худяков!
-Что?
-Худяков, когда я села в ту машину, у пассажира на заднем сиденье был портфель. И мне пришлось взять его на колени...
-Чего ради? Места там, что ли, не было? Ты же говорила, что это был джип!
-Не важно. Так вот, когда я из машины выскочила, этот портфель вывалился на землю...
-Вот, вот... вечно ты ни на что не смотришь, на все натыкаешься,... не видишь, что у тебя перед носом!
-Мы не об этом. Портфель остался на поле, а потом его кто-то поднял.
-И что?
-И я думаю, что это был ты.
-Я взял чужой портфель? Ты в своем уме?
-В своем, Худяков. В портфеле было что-то опасное - деньги, или бумаги - из-за чего людей убивают. Я не хотела бы, чтобы это оказалось у тебя. Портфель надо вернуть. Полностью, со всем содержимым. Петенька, портфель надо вернуть!... Пожалуйста....
-С чего ты вообразила, что он у меня?
-Вместе с портфелем у меня в руках был еще мой зонт и пакет. Все это я уронила, когда упала. Все вместе. Ты спросил, где мои вещи, сходил за ними и мне их вернул. Ты не мог не видеть портфеля.
-Так что, лучше было твои шмотки тебе не возвращать? Вот ты вечно так - сама подняла меня в шесть утра, заставила переться черт знает куда, изгваздала всю машину, мне пришлось потом ехать на мойку, за чистку салона платить!
-Худяков, я отдам тебе деньги за чистку салона. Но я хочу, чтобы ты вернул портфель.
-Какой еще, к черту, портфель? Не знаю я никакого портфеля. Что ты ко мне пристала?
-Петенька, пойми, держать у себя этот портфель опасно...
-Да с чего ты взяла?
-Из-за него напали на машину.
-Просто разборки, или случайное нападение. Может, машину хотели отнять.
-Нет, Петя, нет, ... подумай сам.
-Да что тут думать?
-Заткнись, Худяков!!! Заткнись, и слушай меня!!! - Петеньке за восемь лет знакомства еще не приходилось видеть, чтобы Ольга Воронцова перешла на крик, и от удивления он действительно заткнулся. - Слушай - машину обстреляли именно из-за портфеля, вернее, из-за его содержимого. Случайной засада быть не могла - по той дороге никто случайный не ездит, тем более, ночью. И это не просто покушение - тогда мужика было бы проще пристрелить прямо возле проходной. И машину они отнять не хотели - стреляли довольно таки издалека, из леса, трассирующими пулями. Машину остановили, Голубенко ждал этого где-то неподалеку, открыл дверь - заднюю, заметь, где должен был сидеть пассажир. Он хотел забрать портфель, не иначе.
-А может - самого пассажира?
-Нет. Его проще было бы захватить на той же проходной, или прямо на территории завода - он туда ходил вообще один. А пройти на территорию и выйти незамеченным сейчас совсем не проблема. Да оттуда слона можно вынести - и никто не заметит. А они стреляли, чтобы остановить джип именно после отгрузки, и подальше от проходной, и убить охранника и шофера. И Голубенко в том месте уже сторожил, ждал, и полез сразу на заднее сиденье. Нет, как ни рассуждай - им нужен был только портфель.
-Ну, может, если он им был так уж нужен - то они его и забрали?
-Нет, Петенька. И так не выходит. Если бы они нашли портфель, пока я шла к ремонтному вагончику, звонила, и ждала там тебя, они бы нашли и мой пакет, и зонт. И обязательно забрали бы все вещи - некогда бы им там было разбираться, в темноте, на поле рядом с трупом. Да и зачем им оставлять лишние улики? А пакет и зонт принес мне ты, Худяков. Значит, и портфель у тебя. По принципу - кто шляпку спер, тот и тетку пришил. - Оленькино отчаяние ли прошло от злости, или злость перегорела от отчаяния, неизвестно, но сейчас она была спокойна. И с пронзительной ясностью видела все Худяковские выверты и уловки. И прочему-то ей было не больно - смешно. И почему-то она отчетливо осознавала полнейшую напрасность этого разговора. И почему-то ей было даже не жаль Худякова. Но она все же надеялась достучаться до его разума, объяснить ему, предостеречь:
