Холодная война в «сердце Африки» - [40]

.

Хаммаршельд не стал оправдываться, а вновь умело сыграл на чувствительных для афро-азиатских стран струнах: «Подав в отставку при создавшемся сейчас трудном и опасном положении, я тем самым допустил бы развал Организации. Я не вправе это сделать, так как несу ответственность перед всеми государствами – членами Организации, для которых Организация играет решающую роль, эта ответственность, которая важнее всех остальных соображений. <…> Ни Советский Союз и никакая другая великая держава не нуждается в Организации Объединенных Наций для своей защиты. В этом нуждаются все остальные государства. В этом отношении Организация Объединенных Наций является прежде всего их организацией, и я глубоко верю в мудрость, с которой они смогут ее использовать и руководить ее работой»[353]. Выступление генерального секретаря было встречено овацией. Большинство участников сессии аплодировали стоя.

Хрущев отбыл в Москву 13 октября, не дожидаясь принятия резолюции по Конго. Его более чем трехнедельное пребывание в Нью-Йорке было заполнено встречами с зарубежными политиками, пресс-конференциями, выступлениями. Представитель правительства Лумумбы в ООН Т. Канза вспоминал, что он и его коллеги встречались с советским лидером и просили «дипломатической поддержки». О реакции Никиты Сергеевича Канза умолчал, заметив, что «Хрущев был шоуменом», а «серьезные переговоры» велись с Громыко[354]. Такая характеристика была оправданной. Не раз описанное эпатажное поведение Хрущева в штаб-квартире ООН и за ее пределами стало «хитом» XV сессии, всколыхнуло «сонное болото пустых ооновских дискуссий, направленных в конечном счете на то, чтобы принять очередную, составленную из многочисленных компромиссов и потому мало значащую резолюцию, о которой все скоро забудут»[355].

Советскому лидеру не удалось ослабить позиции Хаммаршельда, добиться перевеса в ООН за счет голосов афро-азиатских стран и заручиться их поддержкой в противостоянии с Западом в конголезском кризисе. Хрущев исходил из представления, что «афро-азиатские страны возмущены политикой Хаммаршельда в отношении правительства Лумумбы и непременно должны поддержать личностные нападки Москвы на Генерального секретаря»[356]. Итоги заседаний Совета Безопасности и IV специальной сессии ГА ООН накануне XV сессии показали ошибочность таких расчетов. Афро-азиатские страны по-разному, часто негативно, оценивали действия ООН в Конго, но рассматривали организацию как гаранта своей независимости и единственное, пусть и несовершенное препятствие для переноса холодной войны в Африку. Типичной для левых лидеров неприсоединившихся стран была позиция президента ОАР Гамаля Абдель Насера, высказанная на встрече с Хаммаршельдом в Нью-Йорке во время сессии ГА: «Мы доверяем Вам, однако мы не можем одобрить все Ваши действия. Вы просите у нас поддержки, и мы собираемся оказать ее в противодействии реализации идеи тройки. Все же мы считаем, что Вы не можете контролировать последствия всех Ваших начинаний и нам некого винить за это, кроме Вас»[357]. Насер, очевидно, имел в виду Конго, где свержение Лумумбы при поддержке ООН могло привести к прямой конфронтации между СССР и США.

Нейтрализация Лумумбы

Лумумба находился в полной изоляции в своей резиденции, окруженной войсками ООН, которые охраняли его от десантников Мобуту, имевших приказ арестовать премьера. По телефону он мог позвонить только в министерство безопасности. Звонили и оттуда, радостным голосом сообщали об очередном аресте его соратника. Лумумба, похоже, растерялся, толком не знал, что делать. Сначала он грозил применить против войск ООН силу, потом неоднократно обращался к ее руководству с посланиями, где просил признать его правительство единственно законным. Все обращения остались без ответа. То он хотел ехать в Стэнливиль, где собирались его сторонники, то требовал предоставить ему самолет для поездки в Нью-Йорк, где он намеревался выступить на XIV сессии ГА ООН.

Подавленное моральное состояние Лумумбы усугублялось личным горем. После ареста Лумумбы друзья помогли его жене Полин добраться до Швейцарии с двухлетним сыном Роландом и с годовалой дочерью Кристиной. Еще трое детей: Франсуа десяти лет, Патрис восьми и Юлиана пяти – были отправлены в Каир. В Женеве младший ребенок умер. Гроб с телом прибыл в Леопольдвиль. Обычай требовал захоронить девочку там, где она родилась. Лумумба попросил самолет ООН, чтобы доставить ее в Стэнливиль. Последовал отказ: у ООН мало самолетов в Конго, и «они предназначены для перевозки только персонала и грузов ООН»[358].

Лумумба оставался для США реальной угрозой. ЦРУ считало, что он «в оппозиции не менее опасен, чем во власти», и «кризис не может быть преодолен, пока он остается активной политической фигурой». На следующий день после переворота, 15 сентября, Девлин телеграфировал в Лэнгли: «Единственное решение – убрать его [Лумумбу] со сцены как можно скорее»[359].

Противники Лумумбы внутри Конго укрепляли свои позиции. Мобуту первым делом позаботился о личной безопасности. Ему показалось мало постоянной охраны из военнослужащих ООН и проживания в военном лагере по соседству с заместителем командующим войсками ООН в Конго марокканским генералом Мохаммедом Кеттани. Мобуту пожаловался Дайялу на бессонницу и нервное истощение по причине нескольких попыток покушения на его жизнь и попросил «раз-другой» переночевать в гостинице «Ле Рояль», штаб-квартире ООН, на что получил согласие. Через неделю в гостинице обосновались жена, дети, сводная сестра и другие родственники Мобуту, занявшие к неудовольствию ооновского персонала почти половину этажа здания, где и без них было тесновато